Доля Ангелов
Шрифт:
Ирония заключалась в том, наливая Family Reserve в свой стакан, он сказал:
— У нас нет денег.
— Я знаю, что есть пункт расточительства, что касается твоего трастового фонда. Мой отец вставил его туда. Но он имеет силу только, если ты получишь иск от третьего лица. В твоем случае, твой трастовый фонд может сделать план выплат. В конце концов, купить молчание, вероятно, будет дешевле, чем информация в прессе. У тебя очень придирчивые и дотошные управители трастового фонда, которые стоят за чистоту семейных уз, не
— У нас имеются более серьезные проблемы, Семюэль Ти., чем беременность. Почему ты думаешь, Джина выходит замуж за Ричарда?
— Потому что ей нужен мужчина, которого она сможет контролировать.
— Потому, что ей нужны деньги.
При других обстоятельствах было бы забавно смотреть на замешательство, которое произошло на лице его старого друга.
— Что ты…? Простите, что?
— Мой отец покончил жизнь самоубийством по многим причинам, и кое-какие связаны с финансами. Он создал ху*еву тучу проблем, я не могу даже оплатить бытовые счета, и боюсь, что компания «Брэдфорд бурбон» не имеет сейчас наличных. У меня, буквально, нет денег, чтобы заплатить Шанталь сейчас или со временем.
Семюэль Ти. покрутил свой бурбон в стакане, затем произнес:
— Прости меня, но… я не в состоянии это переварить. Что насчет трастового фондового твоей матери? Насчет…
— Мы должны на данный момент шестьдесят восемь миллионов. Это наш личный долг. И мне кажется, что это только верхушка айсберга.
Семуэль Ти. моргнул. Потом протянул свой пустой стакан.
— Прошу тебя, можно мне еще немного?
Лейн налил своему другу и себе.
— Здесь у меня находится мой друг из Нью-Йорка, который пытается прояснить ситуацию. Джефф Стерн, ты должен помнить его по университету.
— Хороший парень. Он не пил, как южанин, но в другом смысле, он классный.
— Он находится наверху и просматривает счета компании, пытаясь выяснить, насколько все плохо. Было бы ошибкой считать, что мой отец не присвоил себе почти все. Около года назад он сделал мою мать недееспособной, и она подписала ему опекунство… только Бог знает, осталось ли что-нибудь.
Семюэль Ти помотал головой.
— Ты хочешь услышать мои соболезнования или то, что я на самом деле думаю?
— Лучше честно.
— Жаль, что твоего отца не кокнули.
— Прошу прощения? Хотя нет смысла спорить с тобой… я хотел бы быть тем, кто это сделал.
— В большинстве случаев политика не позволит тебе забрать его деньги, если это самоубийство, но если кто-то убил его? Пока ни один из бенефициаров не наложил лапу на его деньги, поэтому они будут твоими.
Лейн засмеялся. Он ничего не мог поделать.
— Знаешь, это не первый раз, когда я наивно думал об убийстве, когда дело доходило до этого человека…
С улицы послышался ужасный вопль, как выстрел.
— Какого черта? — рявкнул
Глава 9
— Scheisse! Meine G"ute, ein Finger! Ein Finger… (Черт! Боже мой палец! Палец…)
Лейн выскочил из дома с Семюэлем Ти. его бурбон выплескивался из бокала, и он в конечном итоге выплеснул его в кусты, перепрыгивая через каменные ступеньки. Справа от них Лиззи скорчилась над ямой, которую выкопала для плюща, рядом уже сидел в земле, посаженый плющ, а ее партнер Грета продолжала кричать на немецком языке и указывать на яму.
— Что случилось? — спросил Лейн, спустившись.
— Это…, — Лиззи сняла шляпку и посмотрела на него. — Лэйн… у нас проблема.
— Что…
— Палец, — Лиззи кивнула на только что выкопанную ямку. — Я на самом деле не думаю, что это палец.
Лейн покачал головой, словно ее слова не имели никакого смысла. Он опустился на корточки перед ямкой. Еще больше наклонившись, чтобы поближе рассмотреть в маленьком углублении земли…
Святое… дерьмо. Это был палец. Человеческий палец.
Он был в грязи, но было видно, что он был целым… мясистым, хотя и распух, поскольку был отрезан или… оторван, или еще что-нибудь. Ноготь был по-прежнему плоский и белый, как и сама кожа, но в месте, где он был оторван или отрублен был чистый срез, мясо внутри было серое, с бледной костью внизу.
Но что действительно его заинтересовало.
Тяжелое золотое кольцо, которое красовалось на этом пальце.
— Это кольцо моего отца, — сказал он совершенно спокойно.
— О… черт, — прошептал Семюэль Ти. — Просите и дастся вам.
Лейн похлопал себя по карману и достал телефон, но не набрал номер.
Вместо этого он посмотрел вверх, еще выше, потом еще выше… и увидел окно спальни матери прямо над этим местом, где был найден палец в земле. Лиззи опустила руку ему на плечо и сжала, Лейн взглянул на нее.
Не отрывая от нее глаз, он задал своему адвокату совершенно очевидный вопрос:
— Мы должны позвонить в полицию, верно?
Появились Джина и Ричард Пфорд в дверях дома, Семюэль Ти. приложил ладонь к лбу, чтобы загородиться от солнца.
— Вы двое, возвращайтесь в дом.
Джин уставилась на мужчин.
— Что происходит?
Лейн кивнул, соглашаясь со своим адвокатом. Его особо не волновало увидит ли его сестра, но это не распространялось на Пфорда. Он не доверял ему.
— Ричард, пожалуйста, отведи ее в дом.
— Лейн? — Джин уже начала спускаться по ступенькам, но ее жених поймал ее за руку. — Лейн, что там такое?
— Я приду и все объясню, — это было сказано с натяжкой, потому что он на самом деле сам понятия не имел, что, черт возьми, происходит. — Ричард, я прошу тебя.