Доля дьявола
Шрифт:
И раздумывая над этой проблемой, Лейн пришел к выводу, что он был полной противоположностью Джеффа, он предпочитал создавать бурбон, но не быть бизнесменом.
— Знаешь, — усмехнулась Лиззи, — есть потенциальное решение проблемы, с которой старается справится Джефф.
— Да? Говори.
В Red & Black Эдвард подался вперед, подметая бетонный проход конюшни В, собирая сухой волос, пыль и разные ошметки сена. Двигаясь вперед, подлавливая пучки сена и комки грязи от подков, он покачивался под музыку, которая
Фрэнк Синатра напевал в пол голоса о полете на Луну, а Эдвард подпевал ему.
Время от времени появлялась морда, когда он проходил мимо стойла, фыркала и нюхала его рабочую рубашку и ноющие плечи. Он всегда останавливался, пел пару строчек и двигался вперед.
Он понял, когда подошел к стойлу Неба, и его большой, черный, злой жеребец сильно лягнул по двери, что грохот прошелся по всей конюшни. Потом чистокровка, казалось, хитро улыбнулся, вытянув шею, не для укуса, а используя рубашку Эдварда в качестве носового платка.
Этот ублюдок умышленно чихнул на Эдварда, и из его горячих ноздрей последовал взрыв брызг. После чего Неб мотнул головой вверх-вниз, черная грива переливалась и подпрыгивала, а он словно смеялся.
— Ты настоящая заноза в заднице.
Жеребец заржал.
— Да, они вернутся с минуты на минуту со своей прогулки на лошадях, и ты мог бы прогуляться с ними, но ты не обучен хорошим манерам, потому что воспитывался в конюшне.
Они приняли боевую стойку, глядели друг на друга, Эдвард не спускал с него глаз, а жеребец опустил голову. Это был знак для Эдварда почесать ему спереди шею.
И огромные глаза Неба чуть ли не закатились от счастья, цокот приближающихся копыт привлек их внимания, они одновременно повернули головы в сторону открытого прохода в конце конюшни.
Эдвард почувствовал улыбку, расползшуюся у него по лицу, и он не собирался ее скрывать. Через открытое поле, в довольно высоком темпе Саттон и Шелби галопом мчались в сторону конюшен на паре кобыл, несущихся широким шагом, поскольку поля по размеру напоминающее футбольное и сигнальное ограничительное заграждение ставилось исключительно для границ почтенного Неба.
Обе женщины одновременно замедлили шаг, с рыси перейдя на прогулочный.
Прислонив метлу к стойлу Неба, Эдвард захромал к солнечному проходу, его травмированная нога препятствовала быстрому продвижению вперед, но не его настроение.
— Хорошо выглядите, дамы, — сказал он, выйдя на солнечный золотой свет. — Удачная поездка?
— Лучшая. — Саттон улыбнулась Шелби. — Мне понравилось мчатся вниз по тропе в долину.
— Это тоже мой любимый путь. — Шелби легко ослабила седло своими крепкими ногами. — Но я думаю, мисс Рэд все еще имеет запал. Я съезжу на северное пастбище?
— Звучит мило. — Саттон погладила изящную шею своей лошади. — А я по выгуливаю Стейси и поставлю ее в стойло.
— Да, мэм. Завтра?
— Если после
— Я оседлаю и подготовлю лошадей к прогулке.
Шелби пришпорила и скомандовала Мисс Ред, и они поскакали вперед, Саттон спустилась и начала водить Стейси по большому кругу.
— Мне так там понравилось. И Шелби — настоящая находка.
— Дочь лучшего конного тренера, которого я когда-либо встречал.
— Это правда, что она встречается с сыном Мо, Джоуи? Она все время только и говорила о нем.
— Этот щенок, наверняка, влюблен. — Эдвард подошел к тюку с сеном и медленно опустился на него.
— Я думаю, что это хорошая пара, они подходят друг другу.
— Она кажется очень счастливой.
— Она это заслужила. Ей пришлось пройти тяжелый путь. Пришло время, чтобы ей улыбнулась удача.
Саттон улыбнулась ему, и искрящиеся рубиновые серьги, заколыхались у нее в ушах, заставив его полюбить ее еще больше, чем он уже любил. Она была в синих джинсах и трехдолларовой футболке Hanes, ни грамма косметики, волосы спускались на плечи… но она была в его серьгах.
Последние несколько ночей они провели в его маленьком коттедже смотрителя, занимаясь любовью на двуспальной кровати, просыпаясь, прижавшись друг к другу. Утром в шесть часов она уезжала в город, чтобы успеть переодеться и позавтракать с отцом. А потом она возвращалась на ферму около шести вечера, он готовил ужин, и они сидели в кресле и смотрели телевизор.
Без сомнения, он спокойно и с радостью готов был провести вот так остаток жизни в таких чередующихся днях, как Билл Мюррей только без Паксатонского Фила. (Имеется в виду «День сурка», 1995 г. — прим. пер.)
— Ты прекрасно смотришься с этой лошадью.
Саттон улыбнулась ему.
— Думаю, ты предвзято ко мне относишься.
— Точнее это больше похоже…, — услышав, как некоторые лошади заржали, он повернул голову и увидел посетителей. — Лейн?
Эдвард постарался подняться на ноги, когда его брат и Лиззи Кинг шли по дорожке.
— Привет, как вы, ребята,… на самом деле, только не подходите к жеребцу, хорошо? Держитесь от него подальше. Точно.
Эдвард дождался, когда они вдвоем подойдут к нему, он обнял их обеих.
— Прости, заставил вас подойти, но я не слишком хорошо передвигаюсь.
— Ты хорошо выглядишь, старик, — сказал Лейн. — Привет, Саттон!
Саттон махнула в знак приветствия, продолжая выгуливать Стейси.
— Привет, ребята! Я так рада вас видеть! Я просто остываю здесь. Дайте мне еще пять минут.
Лиззи поздоровалась, а потом покачала головой, разглядывая Стейси.
— Святые угодники, какая красивая лошадь.
— Разве она не прекрасна? И такая дама, надо сказать.