Доля слабых
Шрифт:
– А мы с собой мальчишку прихватим! Вон как складно болтал - и нас, и Иржага, вечной свободы его духу, убедить смог. Поди, и Варага с шаманом поверить заставит. С живым доказательством наших слов в запасе, я бы рискнул воротиться. Да и эту штуку с собой возьмем, - безродный указал на так и торчащее из груди погибшего товарища метательное оружие нелюдя.
– У нас животные с такими рогами не водятся. Может, тоже сгодится для подтверждения наших слов.
И, видя, что охотников по-прежнему терзают сомнения, Дубина привел свой последний, решающий аргумент:
– Вы как хотите, а я возвращаюсь. Убьют ли дома свои, так то еще надвое, а здесь всем нам точно конец. Не погубят чудища, так какой-нибудь недобитый местный урод из лука подстрелит. Они в этом толк знают, - и, закончив
Как ни страшен был вождь клана Ургов Вараг, чьи владения занимали леса за Великой Рекой на многие дни пути в разные стороны, как ни беспощаден прославившийся своей жестокостью шаман, а разумные доводы, приведенные хитрым Дубиной, действие на людей возымели. Вскоре Безродные, примирившись со своей неудачей, уже быстро шагали по прежней тропе, возвращаясь обратно. Вместе со всеми неохотно перебирал ногами и бедняга Кабаз. Злая судьба снова гнала его в вынужденное путешествие. Парень не знал, суждено ли ему вернуться когда-нибудь в родные края, но выбора не было. В голове Кабана роились невеселые мысли, и лишь одна среди них слегка утешала пленника: 'Я все еще жив! Еще жив!'
Глава двадцатая - Урги
Валай ошибся сразу в двух своих заключениях: во-первых, пришлые полчища отстали от него значительно больше, чем на день пути, так как охотники Яра успели добраться к началу предгорного леса раньше идущих навстречу чудовищ; во-вторых, Мудрейший вовсе не вел свой отряд на последнюю битву, а лишь собирался попробовать задержать надвигающуюся орду.
В Долине царило жаркое лето. Солнце жгло, как огромная печь. Было душно. Дожди давно уже не баловали влагой измученный жаждой лес. Пить хотелось нещадно. Арил то и дело прикладывался на бегу к бурдюку - воды он запас с избытком. Утро кончилось, и вокруг разлилось настоящее пекло - только тень и спасала. На последнем привале Лис умылся и намочил волосы, но дышать все равно было нечем. Сосновые рощи объяла гнетущая сушь - на небе ни единого облака. Ветер размеренно дул в юго-западном направлении, как раз в ту сторону, откуда, по предположениям Яра, и должны были появиться пришельцы. Пожелтевшая трава колыхалась в прогалинах под потоками горячего воздуха. Густая подстилка из слоя сухих прошлогодних иголок мягко похрустывала под ногами. Все! Соседи по левую руку один за одним останавливаются. Похоже, пора начинать.
Целые сутки потребовались охотникам, чтобы добраться до этих мест, идеально подходящих для задуманного Мудрейшим. Некоторое время назад отряд разделился, и люди, растянувшись широкой цепью, вышли к намеченному рубежу практически одновременно, образовав длинную трехмильную линию. Каждого из родичей от других отделяло примерно шагов тридцать-сорок, но в любом случае охотники прекрасно видели своих ближайших соседей. Когда далеко-далеко впереди послышались первые, едва различимые на таком расстоянии, звуки ломающихся веток, а может и целых деревьев, выдававшие приближение тварей, трубить в охотничий рог не потребовалось. Приказ Яра, стоявшего в центре, волной полетел из уст в уста по цепочке в обе стороны.
Высекаемые искры посыпались на заранее заготовленные охапки сухой травы и иголок. Мгновенно поднявшиеся на благодатной почве языки пламени весело заплясали, предвкушая предстоящие пиршество. Помогая раздувавшему огонь ветру, охотники принялись усердно разбрасывать в разные стороны вспыхнувшие небольшие костры. Вскоре пожар уже бушевал по всей немалой длине подпаленного людьми участка. Прозрачные алые волны постепенно катились вперед, неся смерть лесным обитателям, но при этом спасая, как надеялся Лис, отряд беженцев, вышедший вчера вечером из поселка Орлов.
Отступив на приличное расстояние от бушующей рукотворной стихии, Арил стоял на границе огня и завороженно любовался грандиозным, пугающим своими масштабами, зрелищем. Такого ему прежде видеть не доводилось.
С одной стороны, смотреть на пожар было мучительно больно. Сгорающий заживо лес всегда был и будет для Племени
Но с другой стороны, невообразимая мощь огненных лап, мертвой хваткой вцеплявшихся в беззащитных лесных великанов, наполняла сознание Лиса уверенностью, что содеянное поможет спасти тех беспомощных родичей, которые при других обстоятельствах точно были бы обречены. Пышущая жаром стена, расползаясь и поднимаясь все выше и выше, неотвратимо плыла к юго-западу. Если ветер не переменится, грозное людское послание очень скоро дойдет до незваных гостей. А ведь чертовы твари упрямо ломились точно к поселку Орлов, будто кто-то, уже проходивший по этой дороге, вел зубастое воинство к изначально намеченной цели.
И хотя надежды на то, что огонь уничтожит чудовищ, практически не было, Арил твердо верил - безудержному лесному пожару по силам заставить Орду отступить. Пусть уж ищут потом обходные пути, даруя Племени время. Пару дней люди точно смогли отыграть - поживем еще малость! Эта мысль принесла облегчение. Теперь парень испытывал радость, понимая, что скорая смерть отступила. Причем не только от женщин и раненых, медленно бредущих сейчас в сторону поселка Змей, но и от всех, кто участвовал в вылазке, включая Мину, Ралата, да и самого Арила. Не сработай задуманный план, и истощенным тяжелым забегом охотникам сил на спасение уже не хватило бы. Удрать от пришельцев удалось бы, пожалуй, двужильному сыну Ярада, но Мудрейший в который раз смог рассчитать все единственно верно, и теперь, уже не спеша, колонна снова собравшихся вместе родичей топала обратно на север. План Яра снова сработал. Последняя битва откладывалась.
***
Отражая синее небо, низкие волны плескались на расстоянии вытянутой руки от Кабаза. Западный ветерок то и дело бросал в лицо колкие брызги. Утро бодрило прохладой. Маленькая плоскодонная лодочка, поминутно рискуя зачерпнуть низким бортом воды, медленно плыла к восточному берегу, увозя пленника в недобрые чужие края.
Собранный из веток каркас снизу обтягивала цельная шкура большого животного, подвязанная жилами по краям. Может, ободранный буйвол при жизни был и велик, но получившаяся скорлупка с трудом выдерживала вес единственного пассажира. Грустный Кабаз одиноко покачивался в своей хлипкой лоханке, привязанной длинным ремнем к лодке одного из Безродных. Некоторые охотники точно таким же образом буксировали еще несколько пустых лодочек, которые благодаря произошедшей позавчера первой встрече Безродных с пришельцами, оказавшейся для части отряда последней, потеряли своих прежних хозяев, но имея высокую ценность, не были брошены на чужом берегу. Воды Великой плескались настолько близко, что, не будь руки связаны за спиной, пленник запросто смог бы грести ладонями, чем, собственно, и занимались все остальные охотники - только гребли они не руками, а маленькими плетеными веслами.
При желании, Кабаз сумел бы перевернуть неустойчивую лодчонку и пойти на корм рыбам и ракам, избавив себя от предстоящих мучений, которые, зная жестокий нрав заречных жителей, в любом случае ожидали пленника в самом ближайшем будущем. Но жажда жить по-прежнему перевешивала любые, даже самые страшные, перспективы, и юноша, покорившись судьбе, позволял тянуть себя по течению в прямом и в переносном смысле.
Солнце уже перемахнуло зенит, а плавание все не заканчивалось. Видимо, собираясь на вылазку в земли Племени, Безродные сначала изрядно поднялись вверх по течению, не покидая своего берега и таща легкие скорлупки на спинах. Теперь же лазутчики спокойно сплавлялись вниз по реке, собираясь причалить поближе к своему поселку.