Должностные лица
Шрифт:
Мороз, ветер, собаку не выгонишь, а Шибаеву надо спешить к жене, как на службу. Раньше, когда он был рядовым шоферюгой, жить было легче, захотел — ушел, захотел — остался, а сейчас хотеть одно, а мочь другое. Деньги, конечно, сила, с ними ты царь и Бог, но и у них есть своя придурь, они тебя вяжут, связывают, обязывают. «Желаем вам успехов в труде и личного счастья», — что это такое, личное счастье, с чем его едят? За труд платят, а за личное счастье? Можно ли его купить? Он бы остался сейчас в теплой новой квартире, рядом с Ирмой и спал бы блаженным сном, а утром она разогрела бы ему индейку, сварила кофе, расторопный Коля
Но Коля не приедет, Шибаев не может остаться. Щенок бесправный. И завтра не сможет и послезавтра, а когда сможет — никому неизвестно. Говорят, деньги — это свобода. Зря говорят, не знают. Денег у Шибаева все больше, а свободы все меньше.
Надо бы пешком до дому пройтись по свежему, так сказать, воздуху, но на прогулку нет времени, Зинаида вот-вот объявит комендантский час. Шагать далековато, дом его в частном секторе, квартиру нормальную он просить не хочет, так ему выгоднее, есть двор, сарай, погреб, подвал бетонированный, тайники, между нами, девочками, говоря, каких не оборудуешь в коммунальном многоквартирном, огород есть, грядки с луком, с помидорами, яблони есть, вишня, гараж кирпичный, подрастут оболтусы, отец им купит машину. И оставит им весь этот рай земной, а сам укатит доживать жизнь в столице.
На морозе под колючим ветром мысли о далекой Москве показались ему/ вполне здравыми, поскорее бы — прощай, Каратас, на веки вечные, пусть живут на твоих всяких-разных улицах бывшие ссыльные, заключенные, согнанные й перегнанные!..
Пешком далеко, на такси никаких надежд, надо вызывать машину. Он нашарил в кармане монету, едва втиснулся в телефонную будку, замерзший диск еле крутился, кое-как набрал номер и услышал бодрый голос Цоя:
— Я слушаю.
— Привет начальству. Игнатий, поздно звоню, но мне нужна машина. Если можешь, сам подскочи, а нет, пришли дежурную.
— Об чем речь, Роман Захарович. Вы где находитесь?
Вежливый, культурный, уравновешенный Игнатий Цой, старший лейтенант милиции, исключительно отзывчивый работник, побольше бы нам таких в органы правопорядка.
— Возле обкомовского дома на Советской, знаешь, вывеска наверху «Там, где газ, нужен глаз»?
— Вас понял, через пять минут будет машина.
Цой человек надежный, всегда поможет, жаль, что он пока один такой в распоряжении Шибаева, он всего лишь райотдел УВД, а нужен еще бы и горотдел, но — не все сразу.
Впрочем, почему бы Цою не быть надежным, вежливым, культурным, если Шибаев платит ему каждый месяц по 500 рублей. Летом Игнатий ездил в отпуск в Евпаторию, а Шибаев честь по чести выдал ему тысячу. А на какие деньги у Цоя новый «Москвич-408»? Пусть люди думают, у милиции хорошее жалованье.
Он быстро пересек улицу по косой, снег повизгивал под быстрым шагом, и морозный звук подгонял в тепло. В обкомовском доме кое-где горел свет, трудились ответственные товарищи, для тех, кто не знает, а для тех, кто знает, просто резались в преферанс.
Минут через семь подошел милицейский газик: «Вы Роман Захарович?»
И еще через семь минут он был уже дома, Тарзан вылез из конуры, поскуливая от холода, преданно встретил хозяина. В прихожей Шибаев включил свет и первым делом на обувь — дома ли сыновья? Вот огромные башмаки-развалюхи Валерки, брошены как попало. На кого похож старший, не поймешь, но, пожалуй, на отца. А вот аккуратные
Два сына его — два заложника. Если бы их не было!..
Он пошел тихо в свою комнату, поднял сиденье дивана и побросал туда в ящик, как в яму, пачки денег и обрывки накладных, после чего опустил сиденье до щелчка. Вася Махнарылов сделал ему защелку, меленькую и незаметную, нажмешь пальцем — сиденье вверх, опустишь до щелчка — и никто никак его не поднимет.
По шороху купюр он представил, что диванный ящик не полон, зияют там пустые проплешины, надо их заполнять, в темпе. Опустошил он ящик не так давно, в октябре месяце, перед первыми заморозками. Пока земля еще была рыхлой, они с Зинаидой зарыли две трехлитровых банки — энзе, из одних стольников, — сотенных. Вскоре земля смерзлась как камень — надежнее сохранятся.
В конце апреля, когда земля оттает, он поздравит себя с праздником весны и труда и зароет в щедрую землю еще пару банок. У кого-то все счастье в прошлом, а у него — в будущем.
Глава вторая МЕЛКИЕ НЕПРИЯТНОСТИ
Он видел сны простые и со значением, на что-то намекающие, как, например, сегодня увидел змею во дворе, толстая, сволочь, удав целый с поднятой головой, ползла она сама по себе, но ему сразу захотелось расправиться, он поискал-поискал, чем стукнуть, а змея тем временем подползла к забору и нырнула в дырку, причем в этот момент она уже была не змеей, а макарониной, на конце даже дырка зияла, ускользнула, как с вилки, бывает, соскальзывает.
Едва он прибыл на комбинат, секретарша Соня сказала, что звонил Сауренов из Петропавловска и просил передать — заказанный хорек приготовлен, присылайте экспедитора. Кроме того уже два раза заходил Василий Иванович по важному делу, в новом цехе что-то произошло.
За хорьком надо послать Шевчика, пусть везет поскорее триста штук нужному человеку на шубу, вернее, на подклад.
Шибаев уселся за свой стол, взялся за календарь, чтобы первым делом вчерашние дела перенести на сегодня. Ирма пилила его за безграмотность, никогда ему эти фигли-мигли не требовались, он ни разу не пострадал из-за этого, а вот из-за того, что шибко грамотный, страдать приходилось, чуть высунешься дальше всех, тут же тебе по шее. На листке было помечено: «савещ», «сек. гар.», надо еще записать Цыбульского, что он и сделал, поставил «Цыб» без запятых, без точек. Вышедшему из народа должностному лицу, первому руководителю не придумаешь лучшей рекомендации, чем ошибки в письме и особенно в произношении.
Не успел он перенести свои иероглифы, как зазвонил телефон и по голосу Махнарылова ясно стало, что случилось чепе в мировом масштабе.
— Шевчик пошел на рекорд! — выпалил Вася, будто там цех горит, а воды нету, надо успеть снять с себя вину.
— На какой рекорд? — Шибаев не сразу понял, вчера только хвалил Шевчика, нахваливал, а сегодня вот… Не хвали попусту, обязательно свинью подложит. Не делай добра, если не хочешь, чтобы ответили злом. — На какой рекорд? — спокойно повторил Шибаев, своим тоном Васю урезонивая.