Дом 16/1
Шрифт:
Здравствуй, папа! – уж ее то услышали все.
Как папа? – Серега и мама произнесли это вместе, а Виктор все стоял и молчал…
Егорка начал хохотать. Он сам не знал, почему ему было так смешно. Притом, что все происходящее казалось ему фарсом, неправдой, только он один был выше всей этой ситуации, но не мог ничего объяснить… Просто не мог…
Уже за чаем с тортом Виктор объяснил все сам. Не было никакого заговора, никакой любовницы-аферистки. Просто у Полины, так звали незнакомку, год назад умерла мать. Девушка жила одна в пригороде, в старом доме, а потом ее нашел дядя Витя и предложил свою помощь, потому что был ее отцом, хотя мужем девушкиной мамы никогда не был… Полина отказалась ее принять, она твердила, что алименты он присылал исправно до восемнадцати лет, теперь ей девятнадцать и их ничего не связывает. Мужчина настаивал. Он отсылал переводы, потому что Полина его не пускала, но они возвращались обратно… А потом и вовсе адресат выбыл… Старый дом снесли, и куда расселили, никто не знал. Виктор искал дочь. Он знал, что она хотела поступать в университет, но поступила ли – не было известно. Какие только пороги он не отбил, пока не нашел опять Полину и не предложил встретиться в кафе. Именно эту встречу видел Егор. Но Полина сказала, что помогать ей не надо, что у нее есть молодой человек и она скоро выходит замуж… Что это Сергей, естественно, никто и не догадывался…
Егору было так стыдно, что у него поднялась температура и началась рвота, как у маленького… Мама все хлопотала над ним. А мальчик думал, что надо бы рассказать Женьке всю эту историю, но уж слишком она похожа на сериал…
Полине пришлось помириться с дядей Витей. Это уже Сережка и Наталья постарались… Деньги, которые копили на квартиру оказались спрятанными в другом месте: мама сама засунула, а потом забыла… А Егор всерьез решил заняться валеологией, потому что логика у него была, но заводила его не совсем туда, куда нужно…
Квартира 4. Свекровь.
Фая была толстой, загруженной сорокалетней бабой. Она таскалась с работы домой, из дома на работу, и все с огромной спортивной сумкой, потому что на работу надо было нести обед, себе и Сенечке – мужу, они работали вместе – а с работы зайти в магазин и купить продукты, чтобы приготовить ужин на всю их семью из четырех человек и этот самый обед на завтра… А что, сейчас многие так живут, не только они… Сознание единой общности с большинством грело Фаю. Она с удовольствием смотрела модные сериалы про красивую жизнь, при чем, предпочитала отечественные, «Ундину», например. Но не верила, что одинокая женщина с дочерью может жить в приморском городке в собственном домике с евроремонтом на каждом квадратном сантиметре. Нет, это кино… Потому что даже у нее, у Фаины Алмазовны Хамитовой что и есть своего, так это только муж Арсений Ловкий, сын Руслан, дочь Регина и «двушка» на первом этаже. Конечно, есть еще работа, но это не вечное, потому что сегодня есть, а завтра сократили или обанкротились. И все, пойдут по «нулям», потому что Сеня, хоть и Ловкий, но не ловкий… Занимать будет не у кого. У Фаины вся родня далеко. А свекровь, которая живет в двух остановках, никогда особой любовью к снохе не пылала. Ей, наверное, казалось, что не соответствует эта деревенщина ее рафинированному отпрыску. А куда бы он, этот отпрыск, теперь без нее…
Фая, вся погруженная в свои мысли едва не проехала свою остановку. Пришлось пробираться к выходу впопыхах, действуя локтями и «грудями». Женщина догнала благоверного уже в дверях.
Ты чего не сказал, что выходим?
А? – муж, казалось, только что вспомнил о ее существовании. – Я думал, ты видела, что подъезжаем.
Фаина шумно выдохнула. Ей хотелось припечатать Сенечку кулаком в лоб. Но он, как всегда смотрел на нее огромными кристально чистыми глазами, распахнутыми и удивленными, как у ребенка. Разве можно обидеть человека с такими глазами?… Женщина только шепнула:
Сумку возьми. Я задумалась что-то… Сейчас бы вышел, а меня нет…
В каком смысле, Фаечка?
– муж, казалось, очень испугался возможности потерять жену. – К нам мама сегодня придет…
Да? Чего это она?
Я же говорил… - мужчина вышел из троллейбуса и пошел дальше, даже не догадавшись подать жене руку. Он продолжал что-то говорить.
Фаина встала. И просто смотрела ему вслед. Потом развернулась и пошла в другую сторону. Сенечка догнал ее уже на углу.
Ты что, солнышко, обиделась. Ну, мама же не так часто приходит.
А я в магазин… - женщина едва скрыла накатившие слезы. – Надо хоть колбаски купить.
У тебя что-то случилось, золотко? – муж был сам участливость.
Представляешь, сегодня Марине позвонил какой-то Альберт, она расплакалась прямо у телефона… - Фая говорила и говорила, сама не понимая что именно, просто, чтобы говорить, чтобы скрыть нечаянные слезы, муж участливо глядел на нее и, она знала, искренне сочувствовал этой дурехе Маринке, которая запуталась в своих мужиках, и жалел свою «святую» жену, так переживающую за коллегу. А жена, непрерывно говоря, думала, что правильно бабы говорят, что климакс это тяжелая штука, обижаешься на всех, не знаешь, когда плачешь, когда смеешься. Ей, вроде по годам, до климакса далеко, но у них в роду все такие… РАНОСТАРЕЮЩИЕ…
В магазине была очередь у единственно работающей кассы. Время терять было жалко, но на базарчике была жара, а тут кондиционеры. Фая положила в корзину хлеб, молоко, палочку колбасы, зачем не известно прихватила ананасы в банке. Муж, как всегда, ждал около кассы.
Они расплатились и молча пошли домой.
Здравствуй, Фая, квитанцию возьми, - Варвара Петровна протянула листочек. – Там вас уже ждут, - консьержка знала о неприязни двух женщин друг к другу и многозначительно глянула в сторону их двери.
Ага, - женщина кивнула соседке. – В магазин зашли. Везде очереди.
Пятница же. На дачи собираются, продукты покупают.
Сенечка уже зашел домой, а Фаина все болтала на площадке. О чужих дачах, о чужих проблемах, о чужих успехах. Идти на встречу со свекровью не хотелось.
Но стоять так долго было не прилично. Она вошла домой.
Зоя Сергеевна встретила ее с умильной улыбкой на лице (сына она встретила пятью минутами раньше и Фаина подозревала, что не только ей удалось почесать языком, но и свекрови, а героиней ее разговора как всегда была незадачливая сноха). Она прекрасно выглядела, как всегда была подтянута, стройна, подкрашена. Иногда Фае казалось, что это матери мужа сорок, а не ей, а ей самой - все шестьдесят пять…
Задержались. Я смотрю, Русланчик одними бутербродами питается? Прибежал, перекусил и… - свекровь развела руками. – Он с этой секцией испортит желудок.
Там в холодильнике кастрюля с супом, - Фаина понимала, что оправдания бесполезны, но стоило хотя бы попытаться.
Когда к Регине в лагерь поедете? – не унималась Зоя Сергеевна. – Ребенок соскучился уже по-домашнему. Я Сенечку никогда не отправляла в лагерь. Дома лучше. Но мы ездили в Анапу, и по путевке, и дикарями. Помнишь, сын?
Арсений за спиной матери скорчил морду. Эти разговоры велись регулярно. Про их поездки на «юга», про несостоятельности детских лагерей для отдыха любимой внучки.
Обычно Фая молчала, но теперь почему-то не утерпела:
Сейчас это очень дорого. Если бы Сеня зарабатывал больше, мы бы ездили куда-нибудь. Слава Богу, что хватает на путевку для Регины. Это, кстати, отличный лагерь. Его очень хвалят. А девочке уже двенадцать – еще годик и не съездить никуда.
Свекровь сначала даже раскрыла рот от такого - как это что-то сказать наперекор, да еще упомянуть про ее дорогого сыночка, но потом вздохнула: