Дом без родителей
Шрифт:
– Будешь дружить со мной?
– Буду, конечно! Ой, слушай, а вдруг это тебя иcкaли?
– Кто искал? Когда?
– Пролетали тут недавно воробьишки и звали Гука!
– Это меня! Меня звали!
– Сейчас я крикну их!.. У меня голос громкий!..
Медвежонок набрал воздуху в грудь, открыл рот да как закричит:
– Эй, воробьи! Гук здесь!
– Где?.. Где он?..
– послышались голоса, и, откуда ни возьмись, появились братишки и сестренки Гука.
– Здравствуй!
– сказал Чирик.
– И не сердись! Нам без тебя было скучно!
– Ты наш братик!
– сказал Чивик.
– Пусть и не похож на нас!
– Мы были глупыми!
– сказал Чулик.
– Папа с мамой нам объяснили!
– Папа домой нас не пустит, если тебя не найдем!
– сказала Чивка.
– А мама сказала, что мы никогда не сможем летать высоко, если ведем себя низко!
– сообщила Чирка...
– Спасибо вам!
– сказал Гук.
– Вы такие хорошие!...
Они запели песню воробьишек И медвежонок пел вместе с ними
Мечтаем. Сережа, Ленка и я.
– Устроим представление в детдоме. В актовом зале. Костюмы сами сделаем.
– Потом выступим по радио.
– Можно по всем детдомам проехать. Пусть все услышат.
– А вдруг по телевизору покажут?
– А что! Ведь интересно же!
– А деньги нам заплатят за это?
– Кучу!
– Круглый год буду есть пирожные!
– С лимонадом?
– Ага!
– Может, еще поработаем? Улучшим текст...
– Ну что вы!
– И так здорово!
– Молодцы мы все-таки!..
Мечтаем долго и упорно. Очень "вкусное" занятие...
Отметил, что детское отделение больницы стало работать хуже. Взять выписки - тут бог знает что! Я, как врач детского дома, ничего не могу узнать из тех бумажек, что сейчас выдаются ребятам. Там указано: лечился с такого-то по такое-то с таким-то диагнозом. И все! Что получал? Какие препараты? Какие процедуры? Какие проводились обследования? Каковы их результаты? Какие рекомендации может дать стационар?
Ответов на эти элементарные вопросы нет!
Сходил два раза к заведующей отделением, попросил указывать в выписках хотя бы результаты обследования - анализов крови, мочи и так далее. Но безрезультатно.
Тогда написал докладную главврачу больницы. Жду, как он отреагирует...
Двадцать третьего февраля пришли девчонки, Ленка и еще две, поздравили с праздником и хотели мне подарить книгу - толстый томик русских народных сказок. Хорошо, что в кармане у меня были конфеты. Я отдарился ими и отказался от книги. Целая перепалка вышла, и девчонки, как мне кажется, ушли недовольные. Сережа в этот день не заглядывал, но зато двадцать четвертого я ему в свою очередь вручил книжку про пограничников...
– Счастье ваше, что вы не педагог, - размышляет Зинаида Никитична, пока я помогаю ей комплектовать отрядную аптечку.
– Можете просто общаться с детьми. Без всяких "воспитательских комплексов". А нам, учителям, плохо. Мы ведь не учим, нет. Потому что учить - значит передавать определенный стиль жизни, стиль мышления. Мы информируем детей о том, о сем. Причем информируем узко и плоско. Ибо все у нас раздроблено, в нашем деле. Учителя разделены по предметам, которые преподают. Воспитание - самый неделимый на свете процесс - мы умудрились разрезать на виды: эстетическое, патриотическое и так далее. Будто они существуют и в самом деле, эти "виды"! Если я говорю о красоте архитектурных ансамблей, чем я занимаюсь эстетическим воспитанием или патриотическим? Не дай бог, перепутаю, не тот ярлычок навешу, не в ту графу отчета запишу...
Где цельность? Где единство педагогики? По-моему, наша раздробленность от того, что мы имеем груду развалин, а не науку. Там, где мы говорим "узкий профиль педагога", "отдельный вид воспитания", можно проще сказать: "обломок", "осколок". Среди всеобщей разделенности нас гложет тоска по гармоничной общности, по гармоничному единству. Нашу систему воспитания надо менять. Она примитивна. Даже более того - она первобытна. Но на что ее менять?..
Димка просится в изолятор.
– Ну положите, Сергей Иванович! Ну что вам стоит! Ну хотя бы только на завтра!
– А что завтра? Контрольная?
– Нет, меня завтра бить хотят!
– Кто?
– Ну, та "семья" рокеров! С которой ездил!..
– За что бить-то?
– Да я с другими поехал. А в той "семье" решили, что я их предал...
– Конечно, ложись. Можешь не день - больше пробыть. Только следи за чистотой в палате, ладно?..
Три дня Димка пробыл "пациентом" и никакие рокеры его не беспокоили...
А я в это время усиленно думал о последнем разговоре с Зинаидой Никитичной. О том, что "нашу систему воспитания надо менять". И чем больше думал, тем больше понимал, что ее слова многое объясняют. Мы в медицине тоже привыкли к неправильному воспитанию - через окрик, через запрет, не иначе. Возможно, подсознательное желание "перемены системы" и подталкивало меня к перемене работы. Но осознал я это желание только сейчас.
Но ведь мало сказать, что нынешняя воспитательная система не устраивает. Надо что-то предложить взамен. Что-то придумать, изобрести, выстрадать...
Родные часто откупаются от наших детдомовцев, я заметил такую тенденцию. У одного на руке дорогие электронные часы, другой играет дорогими коллекционными машинками, у третьего в кармане еще какая-нибудь дорогая мелочь. Ребята лишены любви и доброты, материальных лишений они не знают. И все-таки, видимо, в каждом живет ощущение, что им недодали, которое так или иначе может прорываться...
Вот Сережа сочинял сказку, вот с удовольствием пел песню кукушонка - и вдруг утащил баночку поливитаминов и все их съел за один присест. Потом он маялся, чесался, покрылся красными пятнами. А я недоумевал, зачем ему нужна была эта кража? Ведь поливитамины и так дают им каждый день - всему отряду, в возрастных дозировках. Или это обычная детская логика: одно-два драже малое благо, а целая баночка - большое благо? Или сработал комплекс ущемленности, обделенности, который есть в любом детдомовце? Дай-ка я компенсирую себе то, чего мало...