Дом для непрощённых

Удалова Юлия

– Погоди, сам схожу, - произнёс Андрейка. – Я вчера ей воды натаскал, авось мне не откажет. Ты тут новичок… Новичков тут не любят, - добавил он, немного понизив голос.

Мне только того и надо было, хотя его замечание про новичков не внушало энтузиазма.

Андрей вернулся минут через пять с маленькой зелёной пластмассовой коробочкой. Открыв её, я брезгливо сморщился. Желтоватая мазь воняла протухшей рыбой. Я бы выкинул коробочку в окно, подобно марлевым уродским труселям, если бы не проклятый Андрейка.

– Странно, даже упрашивать

не пришлось! – восторженно сообщил он. – И какая муха её сегодня укусила?

Наверное, старая мегера подглядывала за мной в душе, пошло пошутил я про себя.

– Давай мажь скорее! – Скомандовал андрейка.
– В трапезной будешь, как огурчик!

Пришлось, скрепя зубами, густо нанести жёлтую мерзость на пространство под правым глазом. Как не странно, кожа тут же перестала нудеть и синяк рассосался за три минуты. Это чуть-чуть притормозило воздушную волну.

Хм, если в России наладить производство такой вот мази, то можно стать ещё богаче, чем мой папаша. Шучу, конечно, в нашей стране только двое значительно богаче фазера, и один из них президент, кстати. Но бабла можно было бы неплохо срубить.

– А кто она вообще, эта Гретхен? – беспечно спросил я. – Не жена Красной Бабочки, случаем?

Мысль о том, что ненавистный лысый мужик, который зажёг мою свечу и, стало быть, теперь был вершителем моей судьбы, нежится в объятиях морщинистой Гретхен показалась мне забавной, и я даже ухмыльнулся.

– А что, клёвая была бы пара, - я изобразил пару выразительных движений, надеясь, что громила поддержит мою мужскую шутку.

Но Андрейка, как ни странно, не посмеялся, а, наоборот, нахмурился. В дверях трапезной он обронил:

– Ну, ладно, приятного тебе аппетита, а мне ещё ребят найти надо.

И бугай исчез, оставив меня одного среди толкающихся бомжёнков с голодными глазами. Вот урод! Шуток не понимает. Наверное, ещё девственник. Ну, и чёрт с тобой, Вавилонская Башня, сам как-нибудь разберусь!

То, что бугай бросил меня среди толпы, было неприятно. Волна снова стала набирать силу.

Последней каплей, предшествующей ходу лавины, стало меню. По-моему, такими помоями, что подала мне Гретхен, волшебным образом переместившаяся из кухни в столовую на раздачу, даже свиней не кормят. Прикол в том, что на столе, за которым сидели наставники и белобрысый, жрачка была очень даже ничего.

Я углядел на белой накрахмаленной скатерти сыр и почувствовал, как текут слюнки. Я обожаю сыр! Могу только им и питаться. К нашему столу сыр везут из Испании, с сыроварни Иисуса Ансолы Хуаристи. Я, правда, пару раз видел такой сыр в парочке магазинов Москвы, но кто знает, может, он там залежалый, или вообще подделка? А в дома отца он доставляется по спецзаказу, свеженьким!

Правда, у наставников был баварский голубой сыр, не бог весть что, конечно, но для сельской местности пойдёт.

Жрать хотелось ужасно! Но перловку, похожую на чью-то блевотину, я и в рот не возьму.

Внезапно у проходившей мимо рыжей девки упала

с подноса вилка прямо к моим ногам. Рыжая была очень даже ничего, даже лучше швейцарских горничных из Ле Рози, и в другой бы раз я почтил её своим вниманием. Но сейчас я был голоден и жутко зол, потому пнул ей вилку ногой. Пусть подбирает! Всё равно ничего лучше она не заслуживает.

Как ни странно, рыжая не разозлилась, не расстроилась, а глянула вроде бы даже насмешливо. Нагло пристроила свой поднос на моём столике и пошла за новой вилкой.

Хотя девка была рабского сословия, как любил выражаться о простых людях мой отец, но мне почему-то захотелось, чтобы она села напротив меня. Может, пригласить её?

Поздно. Какая-то жирная корова утащила рыжую в компанию таких же страшил. Господи, как же я ненавижу жирных баб! Меня просто от них всего коробит! Если ты жируха – иди и убейся, а не порти аппетит нормальным людям своими телесами.

Про рыжую я забыл быстро. Голод подавил все мои инстинкты. Я вяло поковырялся погнутой ложкой в супе, напоминающем мочу, и отодвинул от себя тарелку.

– Приятного аппетита! – вдруг услышал добродушный голос Наставника.

Ага, значит, пожал сыра и доволен? А мне что есть? Эту мерзость? Ну, я ему сейчас всё выскажу!

И лавина сошла.

Наставник вёл меня по коридору, который казался бесконечным. Когда мы отошли на порядочное расстояние от полной людей трапезной, мне стало как-то не по себе. В этой части дома было очень тихо и прохладно. Стены давили на меня. Не думал, что когда-нибудь скажу это, но зря я в столовке выпендривался. Вымораживает меня Наставничек, факт!

Я к нему сначала не приглядывался. Массовик-затейник – он массовик-затейник и есть. Этакий толстячок с добрыми глазками и приятным бархатистым баритоном, внушающий доверие. Даже мне, человеку, которого очень трудно расположить к себе. На первый взгляд, Наставник был чем-то похож на одного знакомого отца – видного бизнесмена, вот уже лет пять как не сходившего со страниц журнала Форбес.

Судя по всему, Наставник вёл меня в подвал. Ох, до чего же мне всё это не нравилось! Я-то сначала, когда он про Доверительный разговор заикнулся, даже чуть не посмеялся – пусть болтает что угодно, мне до фонаря. И только сейчас мне пришло в голову – а что, если Доверительный разговор – это только метафора, и Наставник вовсе не вести беседы на морализаторские темы со мной собрался?

Эта часть дома выглядела необжитой: половицы практически истлели, краска на стенах облупилась, а в углах висела паутина. И тогда я понял, что Наставник никакой не успешный бизнесмен, а Джон Гейси, убийца-клоун. В маленьких глазках мужчины притаилось безумие.

– Куда вы меня ведёте? – я поразился тому, насколько тоненько прозвучал мой голос.

– На Доверительный разговор, - сообщил Наставник, взглянув мне прямо в глаза.

На миг мне померещилось, что его лицо в красно-белом клоунском гриме, и я даже отшатнулся.