Дом для непрощённых
Шрифт:
Из героя дня я моментально превратился в главного злодея. Меня потащили в кабинет директора. Вызвали родителей Шпиготского. Мама к тому времени уже ушла с работы – отпустили пораньше, и классная никак не могла дозвониться ей на сотовый. Я молился, чтобы она подольше не брала трубку. Было даже страшно представить её реакцию на случившееся.
Вот ей и подарочек на день рождения – бешеный сын, до полусмерти избивший одноклассника.
Господи, почему я не смог сдержаться? Какая же я скотина!
Я угрюмо сидел в приёмной директора
Директриса у нас была хорошая. Василиса Дмитриевна Лебедева. Каково, а? Прямо героиня русской народной сказки. Разве может быть человек, которого так зовут, плохим? Она, кстати, осознавала сказочность своего имени, поэтому ходила всегда с косой.
Василиса не хотела вызывать полицию. А классная и завуч хотели. Брызгая слюной, они доказывали мою полную асоциальность. А, по-моему, просто злились, что я сорвал поездку Шпиготского на олимпиаду по литературе – он ведь теперь сколько в больнице проваляется. И плевать им было на его физическое здоровье.
– Надо выяснить, почему Кирилл это сделал, – доказывала директриса. – Вы знаете, у него очень непростая ситуация в семье.
–вот именно, – орала класснуха. – С такой семьёй он живо станет уголовником! Уже практически стал!
Да отстаньте вы все от моей семьи, чёрт вас дери!
– Наталья Борисовна, сделайте, пожалуйста, тон попроще, – холодно осадила классную Василиса. – У Медникова прекрасная семья. Он заботится о младшем брате. Нужно понять, что подвигло его на такую жестокость.
Они бы разбирались ещё долго, но спор решили родители Шпиготского. Они уже вызвали полицию. Мать Димана ворвалась в приёмную директора, точно ураган, и кинулась на меня с кулаками, если бы её не удержали.
– Малолетний преступник, зек, шантрапа! – кричала она. – У Димушки сломан нос и ключица! Ты ответишь за это, поддонок! Мы будем подавать в суд! Мы ещё моральную компенсацию получим!
Этого только не хватало. Моральную компенсацию мы ни в жизнь не выплатим, даже если мать будет мыть полы во всех школах нашего района, а я расклеивать объявления даже по ночам.
– Где мать этого недоноска? – зловеще поинтересовалась Шпиготская. – Я ей устрою! Она у меня горючими слезами плакать будет вместе с сыночком своим!
Да, теперь понятно, в кого Диман такой… дружелюбный.
«Только не бери телефон!», – мысленно упрашивал я мать. – «Потеряй его! Они не смогут до тебя добраться, ведь домашнего у нас нет…»
Я как-то начисто забыл, что у них есть наш адрес, и добраться до мамы проще простого. От стресса, наверное.
– Кирилл, – внезапно впервые обратилась ко мне Василиса, – Зачем ты это сделал? Ты ведь хороший мальчик, маму сегодня с утра так красиво поздравил…
Я сумрачно молчал.
– Да, да, пусть скажет, за что
Я чуть не расхохотался, а потом оценил всю прелесть её версии. Да она просто гений!
– Да, именно за это я его и избил. Он не давал мне списать, и я жутко разозлился. Я злой, жестокий, неуравновешенный, будущий зек, если хотите. Наказывайте меня по всей строгости, – добавил. – Одна только просьба – мать не теребите.
– Ну вот, вот, видите! – восторжествовала Шпиготская. – Он последний подонок!
– Ты врёшь, Кирилл, – покачала головой проницательная Лебедева.
– зачем-то оговариваешь себя…
– Нет! – твёрдо возразил я. – Я не сделал домашку, попросил у него списать. А он мне такой: «Кирилл, это нечестно, ты должен сам делать домашние задания». Ох, как же меня разозлили эти слова! Я стал его просить, ведь я просто пропадал без домашней, а он нет и нет…
– Ага, – усмехнулась Василиса. – У вас вообще-то последний урок был. Труды. По какому предмету тебе нужна была домашняя?
Упс!
– По алгебре. На завтра, – нашёлся я.
Она, наверное, не отстала от меня, но тут приехали полицейские. Оба в форме, всё честь по чести. Один был до такой степени рыжий, что его волосы казались медными. Крашеный, что ли? Второй – с кудрявыми тёмными волосами. Чем-то он смахивал на нерусского. Они назвали фамилии, но я не запомнил.
Выслушав сбивчивый рассказ классной, дополненный охами и ахами Шпиготской, медноволосый заявил:
– Мальчик должен поехать с нами.
– Как? – удивилась директор. – Куда?
– Не куда, а к кому. Парня уже ждёт уполномоченный по делам несовершеннолетних, – пояснил напарник рыжего. – Побеседовать с ним надо.
– Я его одного не отпущу, – заявила Василиса. – Что ещё за новости?
– Сами посудите, зачем вам это надо? – спросил полицейский, устало глядя на неё блёклыми голубыми глазами. – У вас работа, а там неизвестно, сколько ждать придётся. Вы не с какими-то дядями его отпускаете. Мы полиция, как– никак.
– Ничего мы с ним не сделаем, – добавил второй, мистер Кудрявая Шевелюра.
– заполним необходимые документы и отпустим. Отделение наше на улице Дружбы, это буквально в двух шагах. Добежит уж ваш Кирилл до дома.
– Как будешь дома, позвони Ольге Алексеевне! – велела мне директриса на прощанье.
Щас! Ещё этой крысе я не звонил!
– Вы так над ним хлопочете, как будто мы его съедим, – проворчал рыжий, надевая фуражку.
В общем-то, они были ничего. Обычные полицейские, выполняющие свою работу. Уж лучше с ними, чем слушать вопли Шпиготской. Диманова мать даже с нами поехать порывалась, чтобы заявление на меня накатать. Слава богу, медноволосый сказал, что её присутствие пока не требуется, и с ней свяжутся. Надеюсь, надолго они меня не задержат. Я должен попасть домой как можно раньше, чтобы объясниться с матерью.