Дом духов
Шрифт:
Он вынул «Файерстар» и их с Беном фотографию в баре «Африканская Королева». И положил на кофейный столик Бена.
– Парень с лотерейными билетами попытался использовать вот это. – Поднял снимок, затем откинулся на спинку дивана, поднял голову к потолку, крепко зажмурился и потер глаза. – Кто-то знал, где меня найти.
Пискнула полицейская рация Пратта, и он стал слушать. Затем обменялся с кем-то несколькими быстрыми фразами на тайском языке, рассмотрел снимок и сунул его в карман.
– Торговец лотерейными билетами мертв.
– Там еще было два катои, один из них со сломанной челюстью; но пройдет еще некоторое время, пока они будут в состоянии говорить.
Девять монахов в тогах гуськом прошли мимо кофейного столика. Они уже не пели. Их процессия двигалась по гостиной, набитой электроникой: блестящее черное стерео, проигрыватель для дисков, видеомагнитофон, телевизор и сотни видеопленок – обычный набор вещей местных фарангов, некоторые были куплены здесь, а некоторые контрабандой привезены из Сингапура и Гонконга. Пратт подождал, пока монахи снова возобновят ритуальные песнопения.
– Что произошло у двери в квартиру?
Кальвино пожал плечами.
– У меня возникло явственное впечатление, что твой сержант пытался перебросить меня через ограждение. Кто знает? Возможно, нападение пары катои и слепого торговца лотерейными билетами исказили мой угол зрения.
– Ты бы пошел в госпиталь. – Царапины на лице Кальвино превратились в красные, вспухшие рубцы.
До того, как ушел последний монах, Винсент прошел в спальню Бена. Балконная дверь была приоткрыта, чтобы проветрить комнату, но дым от курительных палочек и благовоний густым серым туманом висел над кроватью королевских размеров. Простыни сняли, обнажив матрас. Личные вещи Бена были разбросаны повсюду; в углу грязные носки, футболки и трусы. На туалетном столике было полно бутылочек с кремами, шампунем, репеллентами против насекомых и гелями, упаковок презервативов и маленьких пластиковых пакетиков с таблетками. С правой стороны у Бена была устроена импровизированная офисная зона с письменным столом. Там висела книжная полка с романами, словарем, двумя томами книги по тайской культуре, книгами по естественной истории, бабочкам и молям, садоводству, цветам и текстилю и дюжиной компьютерных пособий. Кальвино посмотрел названия пособий. Компьютер «Эппл» был все еще включен, и узор на экране напоминал торнадо в бутылке.
Хоудли никогда не производил на него впечатления любителя садоводства. Но, с другой стороны, Винсент никогда не мог понять, почему взрослый человек проводит большую часть периода бодрствования, уставившись в компьютер.
В проеме балконной двери появилось лицо.
– Они уже ушли?
Вопрос задал человек лет тридцати-сорока, который курил сигарету на балконе. Кальвино определил его выговор как северо-калифорнийский. Он носил гавайку, джинсы и очки в тонкой серебристой оправе, а также лишних двадцать пять фунтов на талии. Он уставился на Винсента, приоткрыв рот от удивления.
– Что случилось с вашим лицом?
– Аллергия на благовония, – ответил Кальвино, махнув рукой в сторону задымленной комнаты.
Толстяк сморщил нос, нюхая дым.
– Да, я их тоже терпеть не могу. – Он сунул окурок сигареты в горлышко пустой бутылки. – Дым чертовски портит компьютер.
– Дэнни, это Винсент. Он тоже из Штатов. – Вошел Пратт и закрыл за собой дверь. – Он ведет расследование по поручению семьи Хоудли. – Полковник умолчал о связи Кальвино с токсикоманом.
– Так откуда вы знаете Хоудли? – спросил Кальвино.
Дэнни уже снова сидел за компьютером, стуча по клавиатуре левой рукой, а правой двигая мышь, и смотрел на выскакивающие и исчезающие экранные меню.
– Все знали Бена. Он был президентом нашего компьютерного клуба. И вел колонку для «Пост». Я продавал программное обеспечение. И если у меня возникали проблемы, я ему звонил.
– Кхан Дэнни предложил нам помочь разобраться с компьютерными файлами Дэнни, – объяснил Пратт.
– И что нашли? – спросил Кальвино, глядя через плечо Дэнни.
По экрану бежали имена и цифры.
Дэнни оглянулся через плечо на Пратта и закатил глаза.
– Что теперь? – спросил полковник.
Он начал списывать имена, адреса и номера телефонов.
– Вам нужна копия? – спросил Дэнни.
– Конечно, нам нужна копия, – ответил Кальвино.
Дэнни опять повернулся к компьютеру и пару раз щелкнул мышкой; заработал принтер. Дэнни закурил следующую сигарету. У него был самодовольный вид. Его поза выдавала опытного пользователя. Что еще можно желать в жизни, кроме как сидеть перед машиной и записывать имена друзей, родственников и любого встреченного человека, плюс составлять список всего того, что планируешь сделать в следующем году?
Кальвино поймал взгляд Пратта. Тот смотрел, как Винсент демонстрирует свою теорию. Он сжал руку в кулак, выставил указательный палец и медленно приложил его кончик к затылку Дэнни, а затем произнес:
– Бум!
Дэнни подпрыгнул, его сердце забилось в глотке.
– Под таким углом дуло револьвера было прижато к основанию черепа, – сказал Кальвино. – Я осматривал тело перед тем, как прийти сюда. Убийца был правша, рост по крайней мере пять футов и семь или восемь дюймов.
Дэнни содрогнулся; казалось, все его тело сжалось. Он стал похож на маленького, испуганного ребенка.
– Это очень страшно. Пожалуйста, больше так не делайте. Ужасное ощущение.
– Может, Лек и уносился под облака после своего растворителя, но росту в нем никогда не будет больше пяти футов и четырех дюймов, – сказал Винсент.
Он ждал реакции Пратта, который просматривал распечатку компьютера. Но полковник думал о другом. Он сейчас думал только об одном: кто устроил Кальвино западню по дороге к дому Бена Хоудли? Это вызывало у него ощущение легкой тошноты. Хорошо бы, если он с Мани и детьми оказался где-то далеко от Таиланда. Отдых на пляже, на юге… Ничего, кроме солнца, песка и прохладных напитков в высоких стаканах, которые подают улыбающиеся женщины…
– Этот парень слишком короткий, Пратт, – прибавил Кальвино.
Его голос рывком вернул полковника с пляжа.
– Возможно, он на чем-нибудь стоял, – высказал предположение Дэнни.
Кальвино сердито взглянул на него.
– Ты что, умник?
– Может, так и было, – тихо произнес Пратт. Он бросил взгляд на маленькую табуретку для ног. – Он на чем-то стоял.
Винсент ничего не ответил. Он понимал, что у Пратта есть сомнения, иначе Дэнни не сидел бы за компьютером. В то же время, поскольку девятнадцатилетний токсикоман уже сидел за решеткой – парень, который признался в преступлении, – Пратт был в неловком положении. Если признание фальшивое, значит, кому-то – возможно, другу и, несомненно, коллеге – грозят серьезные неприятности. Это означает потерю лица; может быть, понижение в должности и сильную неприязнь, которая вызовет огненную бурю мщения.