Дом духов

Мур Кристофер

– Я заметила. Нет, но когда-то я вложила часть своего времени в отношения с биржевым брокером. Он считал себя «быком».

– А ты узнала, что он – «медведь»? [14]

– Заметь, я не произнесла слова «инвестировала».

Кальвино заметил. Через несколько мгновений он надел свой измятый пиджак с пятнами от травы на локтях, втянул живот, посмотрел на себя в зеркало и скорчил гримасу. На выходе остановился у стола Ратаны. Она сосредоточила все свое внимание на Гражданском и коммерческом кодексе.

14

«Быки»

и «медведи» – биржевые брокеры, играющие, соответственно, на повышение и на понижение.

– Увидимся завтра утром, – сказал Винсент.

Ратана подняла глаза, потерла их и потянулась, расправив плечи и приподняв груди.

– Она вас любит. Вы это понимаете?

Слово «любовь» встревожило его; это было все равно что проснуться и обнаружить на себе татуировку в интимных местах, сделанную в соответствии с чужими представлениями о надежде, доверии и жизни. Такая татуировка никогда не сходит и заставляет почувствовать себя запертым в теле другого человека. Винсент пытался придумать шутку, быстрый ответ, но обнаружил, что в голове у него пусто. Он резко повернулся и вышел.

Глава 8

«Африканская королева»

Было больше половины пятого, и та часть Патпонга, которая является улицей Силом, представляла собой море черноволосых, кареглазых офисных клерков, хлынувших на тротуары подобно приливной волне. Такси Кальвино и Тик остановилось за шеренгой тук-туков. Винсент заплатил шоферу и вышел. Он подождал, пока Тик поднялась с сиденья в своем узком коротком платье. Она схватила его за руку; ее глаза шарили по улице, а сама девица оцепенела от ужаса. Тот же полный страха взгляд, который он видел утром на Вашингтон-сквер, стер с ее лица улыбку. Она была уверенной и общительной, когда села в такси – и до этой минуты. Это был не тот самый момент истины, но он был моментом истины для нее.

– Если хочешь вернуться, скажи мне сейчас. – Кальвино жестом попросил шофера такси задержаться на минуту, пока не решит, останутся они или уедут. Шофер улыбнулся. Ему и прежде случалось наблюдать такие сцены между фарангом и работающей инь.

Тик прикусила нижнюю губу, опустила взгляд на свои туфли. Потом покачала головой и глубоко вздохнула.

– Не могу вернуйся. Я сказать вам по телефону, что ехай с вами. Что помоги вам. Я не лгу.

– Тайская девушка никогда не лжет, – сказал Кальвино, когда она подняла голову, чтобы видеть его лицо.

– Вы не верить Тик? – У нее был такой вид, будто она получила пощечину.

Она пошла на большой риск, подумал Винсент.

– Ладно, я тебе верю. Ты хочешь пойти в «Африканскую Королеву» или вернуться на Вашингтон-сквер?

– Мы иди в «Африканскую Королеву». Я сказать подруге, что мы идти с ней повидайся. Если я не идти, это мне плохо. Она думай, что я лгу. Тик не лжет.

Патпонг, даже при ярком свете дня, был ее самым страшным кошмаром. Кальвино взял ее руку и сжал ее.

– Без проблем, – сказал он, махнул рукой и отослал такси.

Патпонг все еще был улицей Патпонг в это время суток. Возможно, не такой, как любая другая в этом районе, но тем не менее улицей с обычной неразберихой мотоциклов, фургонов и легковых автомобилей. В дневное время неоновые вывески баров и магазинов казались тусклыми, жалкими и безжизненными, их тонкие стеклянные трубки и провода были выставлены наружу и образовывали скрученные, гротескные фигуры.

За час до темноты Патпонг казался Кальвино изнанкой декораций на съемочной площадке кино: лишние актеры высыпали на улицу,

прогуливались по двое и по трое, занятые повседневными разговорами, и не интересовались тем, что происходит вокруг них. Сутенеры и зазывалы сидели, отдыхая, как ассистенты, ожидающие распоряжений режиссера. Звезды без грима и реплик были просто обычными инь, пришедшими на работу. Шагая по улице Патпонг, Кальвино чувствовал себя так, будто он вошел через заднюю дверь, ведущую в гримерные звезд. Публика еще не появилась. Представление начнется только около семи часов вечера, когда мужчины стекаются сюда в поисках выпивки после работы.

Перед черно-белым фасадом «Африканской Королевы» они увидели двух подростков в рваных, засаленных рубахах, дырявых штанах и стоптанных пластиковых сандалиях. Третий был одет в ковбойскую рубашку с синим кантом на карманах и с закатанными рукавами над грязными локтями.

Пацаны сидели на земле, привалившись к стене. Похоже, они были под кайфом. Кальвино за пару шагов почувствовал запах растворителя. Он узнал Вичая по его ковбойской рубахе и кроссовкам «Рибок». Парень избегал взглядом Винсента, который стоял над ним, держа за руку Тик.

– Красивая ковбойская рубашка. Сколько она стоит, Вичай?

Мальчишка умел бегать быстрее ветра. Кальвино помнил, как гнался за ним по рисовому полю у деревни.

Вичай отмахнулся от вопроса, поднял сердитое, раздраженное лицо, посмотрел на Винсента, нависшего над ним, и спросил:

– У вас проблемы?

– Никаких проблем. Но если тебе интересно, я думаю, ты пускаешь на ветер свой второй шанс, Вичай.

Двое друзей пришли пацану на помощь. На Патпонге гнев вспыхивает быстро, даже в начале вечера. Но Кальвино не удалось запугать. Он опустился на колени и стал смотреть в глаза Вичаю.

– В жизни не бывает третьего шанса, чувак. Так как идут дела? И что тут происходит? Откуда ты берешь деньги на рубашки стоимостью пятьсот батов? Работаешь на «Африканскую Королеву»?

– Я работаю там, где хочу, – ответил он. – А рубашка стоит семьсот батов.

Тик потянула его за руку. Ей хотелось уйти. Кальвино присел на пятки.

– Минуточку, дорогая. Я хочу задать моему другу вопрос насчет Чанчая.

И снова в ее глазах вспыхнул этот мгновенный страх. Кальвино опять повернулся к Вичаю.

– Ты знаешь Чанчая? – Даже токсикоман знал главаря, который правил этой улицей как своей собственной страной.

– Он босс. – Ужасная улыбка сделала худое бледное лицо Вичая похожим на маску смерти, выкопанную из древней гробницы.

– Да, я это слышал. Как-нибудь еще встретимся, ковбой.

* * *

«Африканская Королева» начала свою работу – что в то время потребовало значительных затрат – как тематический бар с африканским мотивом. Обивка под шкуру зебры щедро украшала кабинки, а игрушечные плюшевые львы и обезьяны, выгоревшие и пыльные от времени, заполняли полки вдоль стен. Позади бара стояли два больших, хорошо освещенных аквариума с улитками и маленькими сомиками, сражающимися за крошки еды у дна. Идея заключалась в том, чтобы воспроизвести фантастические тропические джунгли, разбудить инстинкты Тарзана, таящиеся в сердцах мужчин. В то время это казалось блестящей идеей. Но в Бангкоке времена и вкусы изменились вместе с клиентами, которые приезжали в Патпонг. Постепенные перемены, так вода точит камень. В случае с «Африканской Королевой» было слишком дорого менять ее оформление, и постепенно, после того, как бар три раза сменил владельца, он стал выглядеть запущенной забегаловкой, видавшей лучшие дни. Новые хозяева не меняли названия, но едва ли кто-нибудь помнил первоначальный мотив. Как будто сорная трава и лианы времени заглушили память.