Дом горячих сердец
Шрифт:
Несмотря на то, что меня переполняет адреналин, мои ноги неспособны идти быстро, поэтому я ковыляю к противоположной стене таверны. Когда я, наконец, дохожу до окна, я прислоняюсь лбом к холодному стеклу и смотрю так далеко вниз, насколько хватает взгляда.
— Alo, Fallon.
Голос Эйрин заставляет меня подпрыгнуть и удариться головой об окно.
— Dalich.
Мне знакомо слово «dalich»
— Вам не за что извиняться.
Я улыбаюсь и тру место, которым ударилась.
Её глаза по-доброму смотрят на меня.
— Я рада, что ты вернулась.
— Я тоже рада, что вернулась.
И хотя я провела с этой женщиной всего лишь несколько часов, мне кажется, что я её знаю. Хотя это может быть побочным эффектом того, что я являюсь парой её сына. Может быть, парная связь автоматически связывает тебя с другими членами семьи?
— Вы изучаете люсинский язык?
— Фибус учить меня. Он хороший учитель.
Фибус! Я забыла принести ему завтрак. Интересно, проснулся ли он? Я осматриваю «Таверну-Базар», хотя шансы на то, что он дойдёт сюда — почти нулевые.
— Мне жаль насчёт твоих друзей, Фэллон.
Мои пальцы застывают на лбу, я разворачиваюсь и смотрю в окно округлившимися от волнения и ужаса глазами. Я замечаю только крупы двух лошадей и конвой из чёрных птиц, парящих в лазурном небе. Вороны просто огромны, за исключением двух воронов с золотыми глазами.
Лор пообещал Бронвен никуда не летать, но двое его воронов находятся сейчас снаружи! Я не сразу понимаю, что начинаю дрожать, как вдруг моего предплечья касается участливая ладонь.
— Вы слышите, — мои лёгкие так сильно сжимаются, что мне удается только прохрипеть, — что они говорят?
Эйрин не понимает моего вопроса, поэтому я указываю на эспланаду, а затем на свое ухо.
Она произносит одними губами «О-о», а затем говорит:
— Фейри убить одного друга.
Рёбра сжимаются вокруг моего сердца.
— Какого друга?
— Парень с тёмными волосами.
— Антони?
— Нет. Красные глаза.
— Риккио?
Эйрин кивает, её длинные седые волосы развеваются вокруг её плеч.
— Ta. И девушка. Джиана… она… Как это будет по-вашему?..
— Её арестовали, — мрачный голос заканчивает предложение Эйрин.
Я снова разворачиваюсь, точно флюгер, на этот раз в сторону Ифы.
— Арестовали? Кто? За что?
— Данте. За преступление против фейской короны.
Кровь отливает от моего лица.
— Что?
— Габриэль догнал Сибиллу и Маттиа прежде, чем их успели поймать, и увёл их лошадей в горы для безопасности.
Пульс начинает стучать в челюсти, в щеках, в веках, когда я перевожу взгляд с Ифы на Эйрин.
Ифа сглатывает.
— Имми была с Вансом, бунтарём
Прошлой ночью, пока я была в состоянии блаженства, мир моих друзей перевернулся.
— И Лор не может с ней связаться?
Ифа качает головой, и, хотя её лицо не пульсирует от ударов её сердца, как моё, её глаза горят гневом.
— Нет.
— Он пытался её призвать?
Она кивает.
— И?
— Она не вернулась.
— Как это возможно? — спрашиваю я.
Ифа закрывает глаза.
— Превращённые в вечных воронов больше не могут с ним общаться.
Рынок перестает шуметь, и весь мир останавливается, так как продавцы застывают за своими прилавками. Даже пламя костров перестаёт пылать, а разговоры зависают в воздухе. А мои губы произносят беззвучное: «Нет».
— Лоркан хочет лететь в долину и пролететь над лесом, но твой отец и дядя сказали, что если он это сделает, то они забросят его на Шаббе.
Я не знаю, как ей это удается, но Ифа улыбается. Это горькая улыбка, но всё же улыбка.
И затем она исчезает.
Эйрин бледнеет, как полотно, которое я стирала на руках, когда ещё считала себя полуросликом, ради того, чтобы вести скромную жизнь в Тарелексо. Каким маленьким был тогда мой мир. И каким огромным он стал благодаря Лору.
В помещении рынка раздаётся карканье, и чёрные птицы одна за другой влетают через купол внутрь и превращаются в людей в доспехах. Глаза Лора находят мои в темноте и не отпускают всё то время, пока он тяжело шагает по потемневшей пещере в мою сторону. Солнце, которое сияло над Люсом, пропадает, шерстяные облака стягиваются к нему по голубому небу, точно овцы.
Ифа отходит в сторону, чтобы ему не пришлось её обходить. Он берёт мои дрожащие руки и обхватывает их своей крепкой рукой, после чего наклоняется и прижимается щекой к щеке своей матери.
Они обмениваются какими-то словами, но мои барабанные перепонки так отчаянно вибрируют, что я даже не стараюсь сосредоточиться на их разговоре.
— Может ли Имоген быть вне зоны доступа? — спрашиваю я, наконец. Мой голос дрожит, как и всё моё тело.
— Возможно. Либо Данте запер её в клетке из обсидиана. Обсидиан блокирует наши способности.
Его рот вытягивается в мрачную линию. Лор говорит очень тихо, как будто понимает, что если будет говорить громче, то это может разбить мне сердце.
— Почему бы тебе не пойти и не пообщаться со своими друзьями, птичка?
Он кивает в центр таверны, где стоят Сиб и Маттиа рядом с мужчиной с длинными светлыми волосами и повязкой на глазах. На нём надета грязная белая рубашка, которая выбилась из-под тёмных штанов. Мне требуется секунда, чтобы вспомнить, что их перехватил и привёл сюда Габриэль.