Дом интриг
Шрифт:
Когда я вышла от него на улицу, рядом со мной затормозила зеленоватая машина.
— Привет, Дженни.
Я узнала голос и обернулась. Это был Джеф. Я небрежно кивнула ему:
— Добрый день, Джеф.
Я шла по улице, высоко задрав подбородок, а сердце сжималось от уже привычной боли.
Я услышала, как за спиной хлопнула дверца машины, и поняла, что Джеф меня догоняет. Захотелось броситься от него бегом, но я испугалась, что со стороны это будет выглядеть смешно.
Джеф взял меня за плечо, остановил
— Дженни, мне очень, поверь мне, очень жаль, что все так случилось!
— О чем ты жалеешь, Джеф? С чего это вдруг тебе стало так жаль? Именно тебе! Ты прекрасно знал, как важно мне было хранить этот секрет… Тем более от газет!
Я изо всех сил пыталась говорить подчеркнуто спокойно, но моя нижняя губа предательски подрагивала, а голос грозил в любую секунду выйти из-под контроля, и от этого я злилась на себя.
— Дженни, я…
— Как ты мог украсть мою фотографию?! Это же было настолько низко, что… — Я запнулась, не доверяя своему голосу.
— Так, а теперь послушай меня, Дженни, — сказал он твердо. — Я не отдавал твою тайну газете.
— Но ты отдал ее Рейчел! А это то же самое!
— Я не отдавал ее Рейчел. Я ценил то, что ты доверилась мне, и мне никогда бы в голову не пришло кому-нибудь рассказывать о цели твоего приезда!
Он говорил спокойно, но я чувствовала, что внутри у него бушует буря. То ли он рассердился на то, что я заподозрила его в подлости, то ли на виновника всего происшедшего, я не знала. Однако по какой-то необъяснимой причине я почувствовала в ту минуту, что он говорит правду. Это казалось нелогичным. Никому, кроме него, не было известно, зачем я приехала в Ирландию. И все-таки сейчас я поверила ему.
Но не прошло и минуты, как я вновь вспомнила о фотографии, которую стащили из моей сумочки.
— Это сделала Рейчел, — сказал он.
— Значит, ты все рассказал ей, — опустошенно проговорила я.
— Ничего я ей не рассказывал! Помнишь, ты поднялась в свою комнату в первый вечер пребывания в отеле?
— Да, я сказала, что мне нужно разложить вещи.
— А помнишь, как мы стояли на лестнице несколько минут и говорили? Ты еще сказала, что на следующий день поедешь повидаться с Сарой О'Мара, чтобы выяснить, является она тебе матерью или нет. Помнишь?
Я утвердительно кивнула.
— Ты еще сказала, что не любишь скрытничать, но не хотела бы, чтобы по округе разнеслись слухи о том, что эта Сара О'Мара, возможно, бросила тебя, когда ты была совсем малышкой.
— Помню.
— Рейчел слышала это. Она пошла вслед за тобой и подслушивала.
— Тогда почему мы ее не увидели?
— Она стояла под лестницей.
— Значит… Значит, это она выкрала у меня фотографию!
Я вдруг вспомнила о том, сколько времени она отсутствовала, когда сказала, что пойдет за своей курткой.
— Я не запирала дверь моей комнаты. Мне казалось, что в отеле твоих родителей мне не о чем беспокоиться.
— Значит, я был не прав, когда обвинил ее в том, что она завладела хозяйскими ключами.
— Почему ты раньше не рассказал мне об этом, Джеф?
— Я звонил тебе, — сказал он, — но ты отказалась встретиться со мной. С тех пор я звонил еще пару раз, но миссис О'Мара оба раза говорила, что тебя нет.
— Она не передавала мне, что ты звонил… Наверное, забыла. Она рассеянна.
Я пыталась оправдать ее, хотя в глубине души понимала, что запомнить два звонка не такое уж трудное дело.
— Почему ты не рассказал обо всем этом в то утро, когда я уезжала от вас?
— Я хотел сначала удостовериться, что за всем этим стояла Рейчел. Я увиделся с нею тем же вечером и спросил.
— И она призналась?
— У нее не было другого выхода, хотя поначалу она сказала, что ты доверилась ей так же, как и мне. Однако когда она поняла, что я ей не поверил, она призналась, что была бы ни на что не годной журналисткой, если бы позволила «уплыть такой клубничке».
Слушая его, я спрашивала себя: «Только ли в этом заключается причина? С самого начала она ясно дала мне понять, что относится ко мне с враждебностью, что ее приводит в ярость моя дружба с Джефом».
У меня было такое чувство, что она пошла на это для того, чтобы разрушить нашу дружбу.
— Прости, Джеф. Прости меня. Я должна была больше доверять тебе.
— Я не упрекаю тебя, Дженни. Надеюсь только, что вся эта история никому не причинит вреда.
Я покачала головой.
— Теперь, когда выяснилось, что она все-таки мать мне, тайна все равно рано или поздно перестала бы быть тайной.
— Кстати, как вы ладите между собой?
— Нормально.
В моем голосе было слишком много небрежности. По его лицу я поняла, что он не поверил мне и считает, что я что-то скрываю.
— Конечно, ей никогда не занять в моем сердце того места, которое занимала Лейла.
— Я и не предполагал, что это случится. Но скажи… она понравилась тебе? — озабоченно спросил он.
— О да! Только… сомневаюсь в том, что мы когда-нибудь будем близкими людьми. Я пыталась сблизиться с нею и уверена в том, что и она пыталась. Но между нами все равно нет притяжения…
— Может, ты ожидаешь слишком многого. Близкие отношения не появляются у людей вдруг. Нужно определенное время.
— Я знаю, но так между обычными людьми, а Сара — человек не совсем обычный. Ее жизнь была наполнена трагедиями. Она замкнулась в себе. По-моему, ей не нужно, чтобы кто-то посторонний нарушал ее покой.
Я попыталась ему объяснить то, что узнала о Саре, но он, кажется, не понял. Возможно, если бы я не встречалась с нею, а только слышала о ней, то и сама не смогла бы постичь столь сложный и запутанный характер.