Дом интриг
Шрифт:
— Ты пообедаешь со мной сегодня, Дженни?
Мне было трудно отказать ему, но я должна была это сделать. Я все еще чувствовала сильное влечение к нему и понимала, что, чем чаще буду с ним видеться, тем хуже будет мне.
— Думаю, будет лучше, если я откажусь.
— Будет лучше?! — переспросил он растерянно. Джеф был явно сбит с толку.
— У тебя есть Рейчел, — напомнила я ему.
— При чем тут Рейчел, я никак не пойму!
— Не думаю, что ей понравится, если мы пообедаем с тобой. Если бы я была на ее месте, мне бы это
— Да о чем ты говоришь, Дженни?! Я не понимаю!
— О чем я говорю, Джеф? Рейчел — твоя девушка, и ты собираешься на ней жениться.
— Да кто тебе это сказал?! — вскричал он.
Две женщины, закутанные в черные шали, проходили мимо и обернулись на крик. Одна ткнула подругу в бок и что-то прошептала ей на ухо. Обе засмеялись. Джеф не обращал на них внимания.
— Это тебе Рейчел наболтала! — уверенно проговорил он.
Я кивнула:
— Она сказала мне об этом в первый же вечер. Наверно, сразу после того, как подслушала наш разговор.
Джеф наконец оглянулся на женщин, которые остановились и смотрели в нашу сторону с любопытством. Он сердито посмотрел на них, затем вновь обернулся к Дженни и проговорил:
— Теперь понятно, почему ты была так прохладна со мной на следующий день. Я видел, что с тобой что-то не так, но думал, что ты просто устала от моего общества.
— Да нет же, Джеф! Нет!
— Я никогда не просил Рейчел выйти за меня замуж. Какое-то время я, правда, спрашивал себя, люблю ли ее. Начинался мой первый отпуск здесь. Было начало весны, погода стояла теплая и мягкая. Природа была словно тронута каким-то волшебством. Мне казалось, что Рейчел способна превратиться из холодной красавицы в живую желанную женщину. Потом я уехал, и ощущение волшебства исчезло. Я запомнил ее только хрупкой, как фарфор, и холодной, как лед, красавицей. Я пытался вызвать в душе воспоминания о тех весенних днях, но Рейчел только еще больше отдалялась от моего сердца.
Он улыбнулся.
— А потом я познакомился с тобой и понял наконец, что представляет собой чувство, которое я безуспешно пытался приложить к Рейчел. Любовь, нежность, не знаю, как точно назвать… Ты производила впечатление такой одинокой, потерянной, и мне сразу захотелось взять тебя под свое крыло, защитить. Я понял еще на корабле, что, даже если не суждено будет снова свидеться с тобой, я никогда не женюсь на Рейчел. Любовь я узнал только с тобой. Я понял, что ни с кем другим подобного уже не испытаю. — Он взял мои руки в свои. — Боюсь, что ты не поймешь…
— Пойму, Джеф! Пойму! А иначе, как ты думаешь, почему я была все эти дни так несчастна?
Я увидела в его глазах радость. Он заключил меня в свои объятия. Я была счастлива и не могла говорить.
— Когда за тобой заехать? Около семи устроит?
Я взглянула на свои часы.
— О, Господи, уже почти пять! Кевин заждался меня в машине!
— Кевин Салливан? — каким-то странным хрипловатым голосом спросил он, и его взгляд подернулся дымкой.
«Он
— Мы поехали кое-что купить, но, похоже, я все это взвалила на его плечи. Хотелось непременно увидеться с адвокатом Сары… перед моим отъездом.
Он схватил меня за руку:
— Ты что, уезжаешь, Дженни?! Я не верю!
Я счастливо улыбнулась:
— Думала вернуться в Лондон на следующей неделе, но теперь почему-то уже не так спешу.
— Спасибо, Дженни, я так рад! Так рад!
Я счастливо проговорила:
— Ну, ладно, Джеф, я побежала.
Мне хотелось, чтобы он обнял меня еще раз, но понимала, что сейчас не время.
Я нашла Кевина терпеливо ожидающим меня в стареньком черном «форде». Казалось, он был нисколько не раздражен моим опозданием. Наоборот, меня удивила та приветливость, с которой он меня встретил.
— Ты встретилась с Тимом Паратоном? — первым делом спросил он.
— Да, и он сразу все понял. Завтра я смогу подписать завещание.
— А те тридцать тысяч? Ты не передумала относительно этих денег?
— Разумеется, нет. Сара сможет получить их через несколько дней.
Он тронул машину с места, и мы поехали. Молчали до тех пор, пока не оставили Балликейвен у себя за спиной.
— Мне будет не хватать тебя, когда ты уедешь.
Я с улыбкой посмотрела на него:
— А я что-то раздумала торопиться с отъездом.
Он быстро посмотрел на меня и снова вернулся взглядом к дороге. Однако я успела заметить выражение смущения на его лице, и это мне показалось странным.
— Ты собираешься сама… править балом?
— Не понимаю, о чем ты, Кевин.
Смущение его усилилось, когда он стал подбирать правильные слова.
— Я имею в виду, Дженни… ты собираешься сама следить за возрождением фермы?
— Господи, конечно, нет! С чего ты взял вдруг?
— Я подумал, что ты остаешься для того, чтобы проследить, как твои деньги тратятся.
— Ах нет же, Кевин! Уж кто-кто, но только не я должна советовать Саре, как ей поднимать ее хозяйство. Полагаю, она сама это знает лучше других.
— Рад это слышать.
— А что?
— Я хорошо знаю Сару О'Мара. Ей дело по душе только тогда, когда за нею нет надзора. Пусть даже дочернего. Ведь возрождение фермы — это только средство, с помощью которого она вернется в нормальную жизнь. Так что, я считаю, она должна все сделать сама.
— Не волнуйся, я не стану мешать ей. Ты с таким участием относишься к ней, Кевин… Я права?
— Да, ты же знаешь. Я о ней очень хорошего мнения и думаю, что являюсь едва ли не единственным ее другом здесь.
Когда мы уже подъезжали к ферме, он предложил:
— Давай сегодня пообедаем вместе, Дженни?
— Прости, Кевин, но у меня есть планы на вечер. Я столкнулась сегодня на улице с Джефом Лангтоном, и он пригласил меня на обед. Раньше тебя.
Он остановил машину перед домом.