Дом интриг
Шрифт:
— Увидимся еще.
С этими словами она закрыла за собой дверь моей комнаты, а я бросилась лицом вниз на кровать, застеленную зеленым покрывалом, из последних сил пытаясь сдержать слезы.
Всего один день вместе, всего один поцелуй, а я уже влюбилась! И думала, что то же самое испытывает Джеф! Я вела себя, как глупенькая школьница. Но даже понимая это, я не могла заглушить чувство обиды. Джеф должен был сразу сказать мне о Рейчел, я-то была с ним до конца откровенна. Теперь, когда я знаю, какие между ними отношения, я выброшу его из головы. Думаю, сделать это будет не трудно. Да и можно ли по-настоящему любить человека, с которым
Правда, некоторое утешение было в том, что Рейчел, по-видимому, и сама в Джефе не очень уверена, иначе зачем бы ей приходить сюда?
Спустившись через несколько минут к Лангтонам, я выглядела вполне спокойной, но Рейчел смотрела на меня таким пронзительным взглядом, что я не тешила себя надеждой обмануть ее.
Едва успело пробить десять вечера, как она сообщила, что ей пора.
— А разве вы живете не в отеле? — удивленно спросила я.
— Нет, я живу со своим отцом в коттедже на мысе Хедленд-Пойнт.
— Вы, наверное, слышали о нем, — сказал Гарри Лангтон. — Малахий Фицпатрик, поэт и драматург.
— Ах да, — кивнула я, пытаясь дать понять, что действительно слышала это имя. Рейчел повернулась к Джефу:
— Я только накину куртку, милый. Буду через пару секунд.
«Пара секунд» продлилась полных пятнадцать минут. Когда Рейчел наконец вернулась, на плечах ее была изящная овечья куртка. Джеф помог надеть ее и, взяв свое пальто, сказал:
— Я за машиной.
— Нет, давай пройдемся пешком, Джеф. Сегодня прелестный вечер.
Мило улыбаясь, я помахала им на прощание и через несколько минут покинула родителей Лангтона. Фальшивая улыбка все еще липла к губам, когда я входила к себе. Но, оставшись наедине с собой, я потеряла способность сопротивляться слезам. Я рухнула на кровать, рыдая, и только теперь осознала всю глубину утраты.
Глава третья
На следующее утро Джеф предложил подвезти меня на своей машине к ферме Сары О'Мара, но я отказалась, так как чувствовала, что лучше появиться там одной. Я полагала, что в твидовой юбке, с платком на голове не стану привлекать к себе внимания: не хотелось наряжаться, чтобы не смутить этим Сару. Рассказав, как добраться до фермы, Джеф добавил:
— Удачи тебе, Дженни. Надеюсь, все будет именно так, как ты ждешь.
— Спасибо, Джеф. И еще спасибо за понимание.
— Не стоит, Дженни.
Он легонько обнял меня за плечи и чуть прижал к себе.
Еще вчера я расценила бы этот жест как проявление нежности, но теперь понимала, что таким способом он просто выражает свои дружеские чувства. Господи, неужели он действительно не понимает, как превратно можно истолковать его поведение? Впрочем, в своем заблуждении я должна винить только себя… Я честно пыталась сосредоточиться на Саре О'Мара, но образ Джефа то и дело прокрадывался в мои беспокойные мысли.
Стояло утро. В Балликейвене никто не обращал на меня внимания, и я свободно вздохнула, но стоило мне выйти из города на извилистую проселочную дорогу, как я стала то и дело ловить на себе любопытные взгляды. Ирландские мили показались длиннее обычных, и очень скоро я пожалела о том, что отказалась от предложения Джефа подвезти меня.
Некоторое время спустя до меня стал доноситься рев моря, который все нарастал. Воздух стал влажным.
Свернув на узенькую тропинку, я наконец увидела ферму, которую искала. Это был темный, зловещего вида дом. Даже в ту минуту, когда я все еще терзалась мыслями о Джефе, меня обуял страх при взгляде на это жилище. Дом был просто отвратителен. К нему вела длинная аллея, засаженная вязами, и казалось, что в конце ее виднеется вовсе не здание, а застывшая в напряжении перед прыжком огромная жаба, чьи окна-глаза смотрят на меня с осуждением. Из высокой трубы вился дымок.
Я остановилась перед когда-то белой широкой калиткой с тремя запорами, висевшей на одной петле, и с испугом уставилась на дом. Мне очень не хотелось приближаться к нему. И тут я вспомнила о кошмарах, донимавших Энджи. Старый дом с полами, которые поглотят меня, и потолками, которые обрушатся на мою голову… В этих мрачных снах подруги что-то было. Теперь я почти готова была поверить, что кошмары Энджи являлись вестниками надвигающегося несчастья. Из этого кошмара был лишь один выход, но я понимала, что сворачивать с пути уже не стану. Я постаралась взять себя в руки. Неужели я позволю этой мрачной развалюхе и ничего не значащим снам запугать меня? Я приехала сюда для того, чтобы найти истину, и никакие суеверия не заставят меня повернуть обратно. Отворив калитку, я ступила на грязную подъездную дорожку. Она была неровной, и я постоянно спотыкалась. Из амбара навстречу вышел мужчина в бриджах и поношенной овчинной куртке, остановился на мгновение, рассматривая меня издали, затем пошел ко мне.
— Здравствуйте, мисс, вы что-то здесь ищете? — спросил он приветливо.
У меня отлегло от сердца. Этот человек был из нормального мира, где нет места кошмарам. По-видимому, это тот самый Кевин Салливан, который помогает миссис О'Мара справляться с хозяйством.
Он подошел ближе, и я увидела, что это не только совсем нестарый человек — ему было немногим за тридцать, — но и весьма привлекательный мужчина. Он улыбнулся:
— Судя по виду, вы не из здешних мест. Может, вы хотите купить у нас яйца?
Он говорил вежливо и мягко, с характерным ирландским акцентом и так и лучился обаянием.
— Нет, я пришла повидаться с миссис О'Мара.
В живых голубых глазах сверкнули смешинки.
— Что ж, увидитесь. Советую пройти с заднего крыльца, она сейчас, кажется, на кухне.
— Спасибо.
— Не за что, мисс.
Он провел рукой по своим густым вьющимся черным волосам. Я поняла, что он недоумевает относительно цели моего визита, хотя и старается этого не показать.
— Ну, прощайте, — сказал он наконец и, повернувшись, направился к амбару.
Я смотрела ему вслед. Даже в его походке было что-то веселое, жизнеутверждающее. Я не могла понять, какое удовольствие он находит в работе здесь, на отдаленной ферме…
Перед тем как нажать на кнопку звонка, я долго колебалась, хотя уже не ощущала такого страха и волнения, как вначале. Наверно, столь ободряюще на меня подействовала встреча с помощником Сары. Позвонив, я вскоре услышала за дверью четкий стук каблуков по каменному полу. Через минуту дверь с диким скрипом отворилась.
Женщина, которая появилась на пороге, была когда-то красавицей, да и сейчас еще — ей было лет сорок пять — выглядела привлекательной, хотя жизненные разочарования, несомненно, наложили свой отпечаток на точеные черты ее лица и притушили блеск синих глаз. Об этом говорили и глубокие складки, тянувшиеся от носа ко рту. Ей, без сомнения, пришлось многое пережить в жизни.