Дом, которого нет
Шрифт:
никто не объяснял, в живом обличье,
ей переносный смысл. Одной сложней.
Призваньем родственна Таис Афинской, а
в уме до Македонского возвыситься б.
Душить чертей в подземных казематах –
под знаком равенства с тем, чтобы их кормить.
Вместо мутаций можно б развиваться
по верным направлениям. Дружить
и с телом, и с анимусом: опорой.
Она ж куснула яблоко раздора.
Проблема
и низ. Из двух Инессе мудрое досталось.
Старшая ж, промежног сочтя за смерть,
к башке одной (профессор Доуль) свела всё.
Таким вот способом от тела отреклась.
Его ничтожа, проявляла власть.
Смотрела на себя и бритву Лора.
Такое нынче названо селфхарм.
Чтоб боль свою за тысячью запоров
увидеть, выпускала крови грамм.
Ни одного из шрамов всех – на вене.
Изрезанные руки – след сомнений.
Спустя года, в кафе с видом на прошлое,
окинет взором все свои метания
и улыбнётся. Что казалось "с рожками"
внутри, теряет их на расстоянии.
Палач и жертва, миновав две стадии,
их к миру приведёт однажды: сам в себе.
Была безбожной Лора… ну… полгода.
Глаза в глаза со смертью, как с концом. А
затем харкнула ядом чёрту в морду,
признав его в себе и вне тем самым.
Тому, кто разъедает, будто щёлочь,
всё лучшее. Не повар, суп из щёчки
варящий. Дантов ад пока неясен:
«Физические муки – пустословие».
Кошмар, который ад, и настоящий,
он здесь, сейчас. Лишенье связи, к слову.
В себе, себя со всем, всего друг с другом.
Вид Лоры из окна – и жар, и вьюга.
Ей десять: одноклассник с телефона
показывает групповое порно.
Противно, ничего не скажешь. В моду
тогда входили волкманы проворно.
– Любовь разрушит, – мамина подруга,
рыдала в водку, выгнав экс-супруга.
На пять лет позже. Школа, шум подростков.
Они с Инессой вместе, как обычно.
Какой-то хам, обременён отростком
меж ног, сестру обматерил публично.
Произвела та сходу впечатление
и не учла итог себя-творения
в амбале из десятого. Вскипев,
открыла перочинный ножик Лора.
– Назвал шалавой лучшую из дев,
так suck my nife и утекай на скорой, –
сказала, улыбаясь, – извинись
иль переедешь парой метров вниз!
Он, разумеется, не думал извиняться.
Она же, выполняя обещание
(в виски, как пульс, энергию подняв всю),
в
что с чокнутыми спутался девицами.
Учли всё в детской комнате милиции.
Законодательство по барабану было
тем, в ком играло чувство справедливости,
всегда. Пассионарность в ней искрила,
а тут раздался случай проявить себя.
Смотрела Лора сверху: «Жалко парня.
Знакомства не придумал способ справней».
Листала, как дневник, свои рассказы:
написанные и происходившие.
Понять, что здесь творится, сложно сразу.
Необходимо встать в сторонке: так видней.
И смутное предчувствие развязки
в ней вызывали собственные встряски.
Учений об идеях-перевёртышах,
про смерть идеи в обществе спектакля
она не прочитала там ещё.
Сквозь прошлое грядущее мечталось.
Бывают люди, что глядят на факт
и видят, "почему" и "дальше – как".
Причинно-следственная связь была ей другом,
она системы строила в момент.
Обрушивала их (не без испуга),
считая: «Жизнь моя – эксперимент.
Пойму себя сама, пойму и прочих.
На опытах проверю всё, короче».
Из магазинов, не платя, шла стильно.
Чужим мужьям для понта глазки строила.
Над младшими, ну очень зло, шутила.
Врала напропалую, веря в то, что врёт.
Все заповеди выполняла справно.
С поправкою: частицу "не" убрав там.
Период атеизма тем и кончился.
Отвержен был пророк блуда, де Сад.
Когда сидеть не можешь в одиночестве
и своему же обществу не рад,
имей хоть дюжину свидетельств о свободе,
повеситься захочешь в переходе.
Менаде дикой младшая сестра
была звездой, негаснущим светильником.
Почти бесплотной, точно ангел. Страх,
что кто-то умудрится опустить её,
порой мешал дышать, сжимая грудь.
С одною ней она могла вдохнуть.
(Ну, Пушкин!) Глаз и ухо, свет и тьма.
И школы, музыкальная с балетной. Но
одной диплом пылится в закромах,
другой же – танец заменил вселенную.
Инесса, – не дриада ль? – с диадемой
из листьев, кружит платьем. (Видишь, демон?)
Как в идеал, в сестру Лора смотрела,
самой себя. Такие же черты,
но… благороднее? живее? краше? Тело
светилось от душевной чистоты.
Как Калибан, глазея на Миранду,
гнойник свой, рядом, ощущала раной.