Дом, который построим мы
Шрифт:
– Вы - подлец, - ответил Веселуха.
– У меня нет слов.
– Э-э, - криво усмехнулся Ферг.
– Не подлец я, а просто знаю, в отличие от вас, как дело обстоит... Веселуха, подумайте!
И Ферг улетел вслед за свитой, - последней снежинкой улетел в ночь, и гости разошлись, только посреди метели стоял, возрастая в возмущении, Ян Владиславович Веселуха. У него не было слов.
Глава 12: Do kraja (До края!)
Не связать дуб в стог
Не скруглить куб в круг
Долго гнется лук
Выпрямиться чтоб
Высокий брег
Навис, как низкий лоб,
И
В круглый сугроб
Перед большой войной
Степи встают стеной
Выше, чем небоскреб
Солнце над полями, в тысячах окон, банки и офисы поднимаются легко и плавно, холодный ветер. Но на самом деле как ужасно тяжелы эти вавилонские башни, сколько в них хрустящего стекла и несгибаемого металла!
Тугин сидел в кресле и пытался принять решение. Ему дали двадцать четыре часа. По истечении этого срока ему предстояло ответить, будет ли он продавать Россию, и почем; но думать ему мешали. Кабинет-министры и Ферг постоянно бегали с докладами и грузили Тугина информацией, - сколько боеголовок, как неутешительно вообще состояние армии, - как будто такие аргументы могут его в чем-то убедить! Он только щурился на всех них, но сам был уже далеко - там, где не знают ни оскорблений, ни почестей.
Мешал Тугину и телевизор. По нему транслировали в основном министра обороны Америки Зару Тустру, смазливую девчонку лет шестнадцати.
– Мы - успешные менеджеры, а Тугин - неуспешный, - пищала Зара Тустра, встряхивая черненькими косичками.
– Поэтому мы можем скупить акции его корпорации, не дожидаясь банкротства. Это в порядке вещей. При нас всем россиянам будет выплачены пенсии и пособия.
– Сволочь, - прошептал Тугин, и переключил на другой канал.
Там показывали российскую провинцию; люди уже собирались кучками, махали руками и не знали, чего ждать.
– Да что ж, так нас и продадут?
– возмущался в камеру мужчина с девочкой на руках.
– Эй, московские, в вас честь-то осталась, ай нет?
В этот самый момент Тугина и осенило. Он встал, подскочил к дверям и заорал не своим голосом:
– Ферг!
– Здесь!
– вырос из-под земли советник.
Он был, как всегда, безупречен и холоден, и очки без оправы поблескивали.
– Ферг, - молвил Тугин несколько виновато, вытирая потные руки о платок, - я принял решение. Оно, э-э... может показаться тебе несколько нестандартным. Но согласись, что ситуация призывает к нестандартным решениям.
Ферг насторожился.
– Я намерен вызвать на дуэль кого-нибудь из администрации Айн Раф, сказал Тугин твердо.
– Если я одержу победу, она должна будет уйти.
Альберт Ферг выдохнул.
– Но повод?
– спросил он.
– Меня назвали неуспешным менеджером!
– взорвался Тугин.
– Мою страну хотят купить!
– Дуэль с варварами?
– переспросил Ферг.
– Ведь в этой стране не было дворянства.
– Ничего!
– Дуэль, кулачный бой, ковбойская перестрелка... мне дела нет.
Ферг посмотрел ему в глаза. Тугин не спал ночь, и лицо у него было довольно усталое.
– Вы хотите погибнуть?
– Не ваше дело!
– закричал Тугин.
–
– Самоубийц не хоронят в ограде церкви.
Тугин указал Фергу на дверь:
– Исполнять, не рассуждать, - сказал он негромко.
– Сейчас же переговорите с администрацией Айн Раф, с кем угодно, и чтобы о моем решении было объявлено уже через час.
Ферг пошел исполнять, но у дверей еще помедлил.
– Вам не идет, - сказал Тугин насмешливо.
– Вчера, когда вы торговались по телефону о цене нашей корпорации, вы выглядели куда естественнее.
Ферг повернулся и выбежал, а Тугин остался; он встал резко, подошел к окну, вернулся, присел за стол и написал на листке несколько слов; написал, опять подошел к окну. Там, у Кремлевских ворот, остановилась чья-то частная машина, и охрана усиленно пыталась не пропустить этого человека без пропуска. Водитель вылез из машины, снял шапку - его волосы рвал солнечный ветер, асфальт серый был местами забросан снегом. Тугин медленно повернулся: рыжие тени, блики, лучи. Двенадцать лет строили, двенадцать лет - мимо! "Акции вашей корпорации"... Черт!
– Тугин сел в кресло и замер. Кровь шуршала у него в ушах, как мыши в сене.
Сколько прошло времени - час, два - неслышно вошел Альберт Ферг. Он не улыбался.
– Ваш вызов принят, - сказал Ферг бесстрастно.
– С вами будет драться Джек Мортара, министр финансов.
В небе роза ветров, чем выше небо, тем оно синее.
– Оружие выбирают они, - продолжил Ферг, помедлив, - Мортара выбрал тяжелые палаши. Вы его просто не поднимете.
– Что ж, - сказал Тугин.
Дух его захватывало, а тот водитель, как дурак, бегал внизу под воротами, пытаясь соблазнить охрану деньгами. Тугин смотрел на него в оцепенении. Водитель тот был очень далеко, но было в нем что-то знакомое.
– Мортара, - продолжал Ферг с сожалением, - уже вылетел сюда.
Тугин представил себе Джека Мортару. Этот человек вышел в люди, сначала играя во всякие игры с не независимыми исходами, а потом служа в самой бесстыдной из всех финансовых контор Уолл-Стрит. Он был громок и груб, и чем богаче становился, тем делался громче и грубее. Мортара мог заглотить в один присест огромного барашка вместе с вертелом или со сковородой. Он смотрел из-под брови, прищурившись, на солнце, и следил, как кот, каждое его движение вверх, вниз и вбок. Так он привык с детства, - ноги его редко касались земли, Мортара всю жизнь провел в многоэтажных джунглях из железа, бетона и стекла.
Тугин помолился, надел кимоно, и, сопровождаемый плачущей свитой, вышел во двор. Кирпич и сухая сварка, солнце и белые облака вокруг заметались: Тугин вдруг понял, кто тот человек, который пытается отворить ворота. Он и был, кто еще!
– Ферг, это Веселуха, - показал он советнику.
– Он и есть. Велите впустить.
Но было поздно. Со стороны воздушного океана налетели веером легкие белые стрекозы, опустились на Красную площадь. Из них вышли журналисты - в огромном множестве - а из последней вертушки вылез Джек Мортара.