Дом мертвых снов
Шрифт:
– Эми, могу я задать тебе один вопрос? – осторожно начал я, заметив, как моя спутница в тот же миг насторожилась, будто догадавшись, что разговор для нее может оказаться не из приятных. – Если не хочешь, не отвечай. Но иногда такие вещи стоит кому-то рассказать, чтобы на душе стало легче.
– Вы хотите спросить, что так сильно разозлило маму сегодня утром?
– Да.
– Это секрет.
– Секрет, который ты не можешь мне доверить?
Она остановилась и долго смотрела мне в глаза. Потом неуверенно кивнула и, взяв меня за руку, тихо произнесла:
–
– Так что между вами произошло?
– Маме не нравятся мои друзья.
– Друзья? Ты говоришь о двух мальчишках, которые…
– Нет, – прервав меня, покачала головой она. – Лестер и Даррен отвратительны. Я никогда не стала бы общаться с ними.
– Тогда кого ты имеешь ввиду? Насколько мне известно, в особняке Гауса Кринсби больше нет детей.
– Разве дружить можно только с кем-то твоего же возраста? Вас, например, я тоже считаю своим другом, дядя Эндрю. – Она посмотрела на меня тем взглядом, противиться которому не смог бы, наверное, никто на свете.
– Ты права, Эми, – улыбнулся я. – Конечно же мы друзья.
– Но с теми, кто не нравится маме, – продолжила девочка, – есть одна огромная проблема.
– И какая же?
– По непонятной мне причине никто вокруг их не замечает. Должно быть потому, что они другие. Мама предупреждала, чтобы я не разговаривала сама с собой и не воображала всякие глупости. И что врать – очень плохое занятие. Только вот я всегда говорю правду. Это злит ее еще больше. Возможно, дело в том, что у нее, в отличие от меня, нет Мирабеллы.
– При чем здесь твоя кукла?
– Они общаются со мной через нее.
– Скажи честно, Эми, ты сама придумала их? Это своего рода игра?
– Никакая это не игра! – возмутилась моя собеседница. – Вы будто повторяете слова моей мамы! Но эти люди настоящие. Такие же настоящие, как вы или я. Они существуют на самом деле, не сомневайтесь.
– Как давно ты начала разговаривать с ними?
– Мы познакомились всего несколько дней назад. После того как я и мама приехали в дом дяди Гауса. Там их довольно много, пусть видела я далеко не всех.
– Правда? Остальные прячутся от тебя? – спросил я, сам толком не понимая, что это за разговор и куда он может нас привести.
– Дело не в этом, – покачала головой Эмилия. – Для чего прятаться тому, кого и так очень сложно увидеть? Просто не все из них желают стать моими друзьями. Как и любые люди, некоторые из них бывают добрыми. Другие – злыми. И самая злая из них Миранда.
– Кто же она такая?
– Не знаю.
– Тогда почему ты настолько уверена, что она – самый нехороший человек во всем доме? – поинтересовался я.
– Потому что остальные рассказали мне об этом. Они объяснили, нужно во что бы то ни стало остерегаться ее. Друзья ведь не врут друг другу, правда?
– Лишь иногда. Если эта ложь в итоге пойдет во благо. Скажи, если Миранда такая плохая, а ты – единственная, кто может их видеть, разве это не создает для нее своего рода опасность? Разве она не побоится, что ты раскроешь ее секрет? Коли так, почему она до сих пор не попыталась навредить тебе?
– Другие мне помогают. Они предупреждают, когда эта женщина где-то рядом. Я прячусь или делаю вид, что не замечаю ничего вокруг. Иногда притворяюсь, будто сплю.
– Я был бы рад, как и ты, пообщаться с этими людьми.
– Постараюсь обязательно познакомить вас! – засияла девочка, похоже, испытывая счастье от того, что я воспринял все сказанное ею всерьез.
Вот только на самом деле я не знал, что и думать. В тот момент мне просто не хотелось обижать ее. И, конечно же, в историю о воображаемых друзьях, а то и вовсе призраках, я до конца не поверил. Должно быть, Грейс придерживалась схожего мнения, поэтому и упоминала некогда о причудах своей дочери. Может, еще до приезда в Молтен Рок Эми казалась ей не самым обычным ребенком. С прибытием же сюда ее странности, похоже, лишь усилились. Оказавшись здесь, искренне надеясь отдохнуть от всего, сегодня женщина окончательно поняла, что ее надеждам на покой и тишину не суждено сбыться. Прежние проблемы никуда не исчезли, лишь обрели новую форму. По этой причине утром она и не сумела справится с эмоциями.
Винить ее в чем-то было бы глупо. И, если я действительно мог помочь ей, почему бы и нет? Да и присутствие Эми было мне по-своему приятно, не доставляло ровным счетом никаких неудобств.
Вместе мы еще долго гуляли по берегу, беззаботно болтая о всяких пустяках. Потом свернули в переплетение узких улочек и, дабы скоротать время, зашли в местный городской музей. Там не было ничего интересного. Лишь какие-то старые фото, висевшие на стенах, посвященные, видимо, тем, кто оказал наибольшее влияние на судьбу Молтен Рока. Разного рода незнакомцы, какие наверняка уже слишком давно ушли из жизни, угрюмо поглядывали на нас, облаченные в грубую мешковатую одежду. Чуть ниже, под изображениями, находились таблички с текстом, пояснявшие каждый запечатленный в прошлом момент. Но читать их мне было откровенно лень.
На одном из фото, относившихся к чуть более позднему периоду, мое внимание привлек высокий мужчина в военной форме с суровым лицом и старомодно закрученными вверх усами. Надпись под снимком гласила: «Полковник Оскар Милтон. Основатель военного госпиталя при Молтен Роке». Его имя, конечно же, мне ни о чем не говорило. А вот слишком самоуверенный взгляд не понравился сразу.
Впрочем, в музее мы пробыли недолго. Как и советовала Дебора, я и Эми, изрядно проголодавшись, вновь открыли двери закусочной «У Тиффани» и заняли тот же столик у окна, что и в прошлый раз. Основной поток посетителей, приходивших сюда пообедать, успел порядком иссякнуть. До ужина же оставалось еще довольно много времени.
К нам снова подошла Дебора. Теперь она лишь приняла наш заказ, не утруждая себя излишними разговорами. Но по всему было видно – она благодарна и приятно удивлена, что я не нарушил наше маленькое соглашение. От ее прежних бодрости и оптимизма остался только едва различимый след. Усталость проявлялась во всех ее чертах, в каждом движении. Видимо, она держалась из последних сил.
Конец ознакомительного фрагмента.