Дом моей мечты

Лебедева Алла Михайловна

Он не лгал мне. Ему был безразличен мой ребенок. Никогда не имевший детей, Олег вполне может быть не способен понять мои чувства. Имеет право. Он – единственный сын у родителей. Они все сделают для него, устранят все преграды к его счастью. Они готовы принять чужого ребенка, воспитывать его, только бы их сыну было комфортно. Их сыну… Но, не мне…

Настроение резко испортилось. Нет, у меня не было причин сердиться на Олега. Нельзя, заставить человека полюбить чужого ребенка. Никого, в принципе нельзя заставить полюбить. Конечно мне было удивительно, что приехав выстраивать отношения к женщине с ребенком, мужчина не подумал прихватить конфетку или шоколадку для этого ребенка. Думаю, он и не держал это

в голове, что понятно .

Холостой одинокий молодой человек. Имеет право не любить чужих детей. Я сама не люблю чужих детей. Меня раздражают все дети, кроме моего сына. Потому, ждать от мужчины того, на что ты сама не способна – это глупо по меньшей мере. Но считать, что ребенок для матери – всего лишь лишняя головная боль и проблемы…Заранее предвидеть, что я только и жду, когда меня освободят от моего ребенка ? Что это? За кого надо меня принимать?

Я сослалась на резкую головную боль.

– Репетировали сегодня. Готовимся к конкурсу. Видимо, переутомилась… – пояснила я и попросила Валеру вызвать такси. Олег молчал и потягивал вино из бокала. Он недоумевал по поводу моего сменившегося настроения. Любаша сказала: «Так. Понятно. В девять едем!». Я согласилась.

– Ты не пригласишь меня в гости? Я все правильно понял?» – спросил меня Олег, когда мы с Антоном садились в такси.

– Да. Все правильно. Извини, – я усадила ребенка на заднее сиденье и села сама. Закрыла дверцу. Такси поехало по вечерней улице Северска. Разочарованное, недоуменное лицо Олега скрылось, из вида. Мне нечего, было сказать ему. Упрекнуть, что он не полюбил моего Антона? Чтобы ради меня он совершал над собой титаническое усилие и изображал любящего папашу?

Мне этого не надо. Антону этого не надо. В моем ранге ценностей на первом месте стоит мой сын, далее – все остальное. И свою систему ценностей, я не позволю никому поменять. Не стану ни под кого прогибаться, не буду ни под кого подстраиваться. Олегу не нравится такая постановка вопроса? Значит, Олега вычеркиваем…

Когда, мы с Антоном зашли домой, первое, что мы услышали – пронзительный телефонный звонок. Я посмотрела на аппарат, который чуть не подпрыгивал от разрывающего его звонка. Олег? Разговаривать не хотелось. Хотя мое эмоциональное напряжение несколько ушло, я успокоилась и воспринимала сказанное Олегом уже не так враждебно.

Напротив, я была благодарна ему за прямоту и честность. Но вдруг это просто, служебный звонок, или мама тревожится о нас. С чего я решила, что Олег будет названивать мне? Подняла трубку.

– Ну, ты даешь, подруга! Ты еще наглее, чем я! Олег ехал делать тебе предложение, если хочешь знать! Мне Валера сказал! Он планировал, что ты пригласишь его к себе, и там вы поговорите. Не пойму, чего ты так взвинтилась и ушла с ресторана? Что он мог тебе, такого сказать? Парень отбивается от баб, на него вешаются такие красотки, а ты что делаешь? Симпатичный, образованный, состоятельный. Квартира здесь, квартира в Киеве. Он тебя может увезти из глухой Сибири, на Украину, понимаешь? Что тебе еще надо? – Любаша кричала в трубку.

– Еще не лучше! Ты меня спроси: мне его Украина нужна? Мне его цветущий каштанами Киев даром не нужен! И Полтава его не нужна! Мне здесь хорошо, в глухой Сибири! Валяй вместо меня, если хочешь! – прокричала я в ответ.

– Дура! Я с тобой не разговариваю! – заорала Любаша и бросила трубку. Но тут же телефон снова зазвонил. Понятно.

– Извиниться хочешь, за дуру? – спросила я с усмешкой. Из трубки послышался голос Олега: « Но я никого дурой, не называл…. Я спохватилась: «Олег! Это не тебе!». Он рассмеялся: «А мне можно пару слов сказать? Обзываться не буду, обещаю ».

– Да, конечно. Слушаю тебя. – ответила я и тоже рассмеялась.

– Полина! Я все понял. Мне не следовало рассуждать на тему о

твоем ребенке. Прости меня. Я не прав. Мне не следовало ставить тебя перед фактом моего появления. Я должен уважать твои планы и не нарушать их. Мы столько времени проводим в телефонных разговорах, что я подумал: не пора ли перевести наш телефонный роман в фактический. Может быть, я поторопился…Очень хотелось увидеть тебя, обнять…Сказать , что я очень серьезно настроен по отношению к тебе. Рассказал о тебе своим родителям, они пригласили нас к себе. Я всю организацию поездки беру на себя, от тебя прошу только одного: согласия поехать. Больше ни о чем думать тебе не надо. Ты посмотришь на мою солнечную родину, она так отличается от вашего Сиверска. Возможно, тебе понравится там. В Киеве у меня большая квартира в хорошем районе. Наследство моей бабушки. Рядом – театр, магазины, школа. Не думаю, что такая женщина, как ты связывает свое будущее с непривлекательной Сибирью. Какое-то время здесь пожить можно, но перспектив здесь – никаких. В том числе для твоего сына. Прошу тебя, подумай о моем предложении. Я все это хотел сказать тебе наедине, не по телефону. Но, раз так получилось, то говорю по телефону. Полина, я люблю тебя! Ты можешь сейчас ничего мне не отвечать. Позвонишь, когда сама захочешь. Я буду ждать!» – в трубке зазвучали короткие гудки.

Я села на кровать, положив трубку на аппарат. Потом свернулась в комочек и легла, не раздеваясь. Антон уже спал в своей кроватке, подложив ручки под щеку. Самостоятельный парень. Глаза сами собой закрылись и я провалилась в сон.

Ирина Мурашова долго отказывалась, принимать участие в городском конкурсе «Лучший по профессии» среди провизоров-аналитиков. Застенчивая, молчаливая женщина, Ирина была превосходным специалистом. Провизор-аналитик – это своеобразная должность. Она подразумевает умение точно определить концентрацию, сделать количественный и качественный состав лекарственной формы, соответствие ее внешнего вида требованиям Государственной Фармакопеи, главной книги аптечного работника. Если для христианина главный постулат – Библия, то для аптечного работника это – Государственная Фармакопея.

Ошибка провизора – аналитика – порой смертельный приговор больному. Потому в этой должности способны долго работать серьезные, ответственные специалисты. Реактивы, пипетки, колбы, пробирки – инструменты аналитика. Главный инструмент – точный глаз и умение не расслабляться, каждый день выполняя одну и ту же рутинную работу.

К слову сказать, после окончания медицинского института, Думцев поставил меня, на эту должность. Я проработала чуть более года, испытав настоящие муки. Каждый день ты садишься за стол, видя перед собой ряд флакончиков с реактивами, стеклянный букет остроконечных пипеток, ряды проб лекарственных форм, тесно составленных на тумбе и ждущих твоего анализа. До обеда закончив анализ, я с радостью кидалась помогать коллегам по рецептурному отделу. Разводила растворы, мешала мази, фасовала порошки, лишь бы не видеть свой стол с реактивами.

Мне не нравилось то, что я делаю. Я шла на работу, преодолевая внутреннее сопротивление. Когда меня пригласили работать в идеологическом секторе горкома партии после окончания заочного университета марксизма-ленинизма ( была такая страница в моей биографии) ,то я находилась на грани решения уйти из своей профессии. Генеральный директор, знавший про все и про всех своих работников из уст добровольных доносителей, понял это.

Когда Думцев своей волею освободил меня от этого анализа, моя душа ликовала. Я готова была до ночи возиться с товаром, таскать на себе тяжелые коробки и ящики с кровезаменителями, утопать в требованиях, накладных, счетах-фактурах, получая при этом чувство приятной усталости и внутреннего удовлетворения.