Дом Монтеану. Том 1

Мур Лина

— Нет, Флорина, я не хочу, чтобы кто-то ещё знал о твоём безумии.

— Или же ты боишься, что я сдам тебя ему. Но я клянусь этого не делать. Клянусь, — допив весь чай, я поднимаюсь на ноги и подхожу к Томaсу.

Моя ладонь ложится на его щеку, и вновь внутри меня разливается тепло. Моё сердце бьётся, а пульс приятно щекочет барабанные перепонки. Томaс замирает, подозрительно глядя на меня.

— Пожалуйста, доверься мне. Ты знаешь, что в любом случае я не смогу тебя подвергнуть смерти, потому что наша связь, пусть ещё и не закреплена кровью, но она есть. Хочу доказать тебе, что ты в безопасности, потому что я никому не дам тебя в обиду. У меня есть власть, Томaс. Огромная власть. Следующим после меня на троне должен быть Стан, но я откажусь от него в твою пользу. Ты король вампиров. И когда все узнают об этом, то они признают тебя.

Вампиры сейчас очень ценят чистоту крови, потому что нас осталось не так много. Пожалуйста, позвони Саву, ему можно доверять. Он приедет сюда, и я скажу ему о том, что хочу быть честной с тобой, и что ты поймал меня и хочешь знать правду, но не веришь мне. Пожалуйста. Скажи, что мне стало плохо или что-то в этом духе. Он приедет сразу же. Томaс, прошу тебя. Прошу.

— Если ты скажешь ему…

— Не скажу. Да и ты всегда можешь стереть его память.

— Хорошо.

Томaс сдаётся и достаёт из кармана джинсов мобильный. Он набирает номер Сава, не сводя с меня глаз.

— Да, это я. Добрый вечер, Сав. Мне жаль, что я беспокою вас в такой час, но это очень срочно. Я прошу вас, приехать ко мне, кое-что случилось с Флориной. Она сейчас у меня, и я не знаю, что делать. Она просит никому не говорить об этом, только вам.

Сав что-то отвечает.

— Хорошо. Я жду вас. Она у меня.

Томaс бросает мобильный на диван и указывает на меня пальцем.

— А ты одевайся. Если он увидит тебя в таком виде, то я его убью. А я не хочу его убивать. Пошли, — Томaс кивком головы велит следовать за ним.

— Спасибо, что поверил мне, — улыбаюсь я.

— Я не поверил. Я лишь позволил себе слабость, потому что ты мне нравишься, Флорина.

— Хм, всего лишь нравлюсь?

Томaс оборачивается и усмехается.

— Всего лишь.

— Ты нарушил заповедь — не сорви.

— Думаю, что мы оба уже поняли, что из меня хреновый проповедник.

— И ругаешься тоже. Ты раньше не ругался.

— Общение с тобой портит меня.

— Или же позволяет твоей тёмной стороне немного свободы.

Томaс толкает двойные двери, и мы входим в его спальню. У меня нет сомнений, что это спальня. Здесь огромная кровать и покрывало настолько большое, что лежит на полу, но это так красиво. Конечно, множество свечей, уже зажжённых по периметру комнаты и несколько композиций, похожих на островки континентов и расположенных на полу и тумбе у стены. А зеркала, из которых состоят стены, создают эффект портала.

— Здесь так красиво, — восхищённо шепчу я. — Столько зеркал и много места. Не верю, что ты не приводил сюда никого. Это место просто создано для соблазнения.

Перевожу взгляд на недовольное лицо Томaса.

— Оргии? Значит, оргии? — скалится он, приближаясь ко мне.

— Вообще-то, последний раз я занималась сексом около двухсот лет назад. Так что я практически девственница.

— Двести лет. Я тебе не верю.

— Сав прояснит ситуацию. Но есть кое-что ещё, — беру руку Томaса и кладу себе на бедро. Моя кожа сразу же реагирует на тепло его пальцев. Моя кровь начинает гореть, как и Томaса.

— Флорина, не провоцируй, — шипит он, пытаясь одёрнуть руку.

— Я не провоцирую. Почувствуй, — предлагаю я.

Томaс позволяет мне провести его пальцами по выпуклым мягким линиям моей кожи.

— Что это? Татуировка?

— Это черепные кости. Да, своеобразная татуировка. Но так как я вампир, то любая краска, любые проколы или же что-то в этом духе быстро исчезают с моего тела. Это кости. Кости черепов моих родителей. Я их расколола, а затем сделала из них подкожную татуировку и вживила в себя. Кости приросли к моим костям, и это не вызвало отторжения. Это герб моего рода. Моей семьи. Монтеану. Трёхглавый змей с телом льва. Раньше, когда мы ещё использовали людей, как рабов, именно этим гербом их клеймили. Благодаря этому клейму, никто не смел трогать рабов, особенно люди. Если они всё же били их или даже убивали, или воровали, или делали что-то ещё, то мы мстили. Жизнь за жизнь. Иногда папа в случаях унижения этих рабов забирал из семьи унизивших младшую дочь и отдавал учиться или помогал ей в жизни, а остальная семья была оскорблена перед всей деревней. Им приходилось сбегать и терять всё. Папа всегда меня учил, как и остальных своих детей, что мы равны: вампиры и люди. От людей зависит наше выживание, а от нас зависит безопасность людей. Мы одно целое. Но после смерти моих родителей всё пошло под откос, люди стали охотиться за нами, а мы защищаться. Поэтому

у каждого из нас есть медаль, кольцо или кулон, на которых изображён наш герб, и если вампир придёт к другому вампиру и покажет своё кольцо или что-то ещё, то его защитят сразу же. По крайней мере, это в теории, — произношу и отпускаю руку Томaса, но он продолжает мягко водить по моей татуировке.

— Это тебе Стан рассказал?

Закатив глаза, я раздражённо смотрю в глаза Томaса.

— Я сама видела. Я могу тебе поведать очень многое о нашем прошлом. Но для начала ты должен мне поверить, иначе в этом нет смысла.

— Если ты королева, то почему здесь находишься только со Станом? Где остальные?

— Потому что меня сослали сюда лечиться. Совет был сильно обеспокоен моим поведением. Я перестала есть. Занималась разработкой синтетической плазмы и крови, которые сейчас успешно продаются для многих из наших. Все ферменты и полезные вещества сохранены, я их клонировала. Кровь можно получить бесплатно любому вампиру, если он оставит заявку. Сейчас на синтетической крови сидит половина вампиров, остальные на донорской. Зачастую донорскую выбирают старые вампиры, которые привыкли так питаться, синтетическую пьют полукровки и молодые вампиры. Я тоже была на синтетической крови, но потом вовсе перестала её употреблять. Начала больше спать, абсолютно отошла от дел и заперлась в своём доме. Меня вызвали в Америку на Совет перед нашим приездом сюда и сообщили мне, что я умираю. Я в это не верила, но Совет был решительно настроен меня вылечить. Они предложили мне выбор: добровольно лечиться и доказать им, что они не правы или же насильно. Я прилетела сюда за лечением. И только здесь поняла, что больна и умираю. У меня пропали все силы, я перестала обращаться, не могу пить кровь, любую. Меня тошнит кровью, ты это видел. Но иногда могу есть человеческую пищу, так я поддерживаю энергию внутри. От этой болезни умер отец Сава и жена Стана. Всё ещё не веришь мне?

— Флорина, в это сложно поверить. Если бы ты могла доказать мне, что вампир, то я бы поверил, а так ты человек. Всё в тебе человеческое и приятное, — отвечает Томaс и, опуская голову, смотрит на свои пальцы, ласкающие мою татуировку.

— Одежда, я должен дать тебе одежду. — Он резко отстраняется от меня и надавливает рукой на одно из зеркал. Открывается небольшой шкаф, и я замечаю сейф, а там холодильник. Я уверена в этом.

Томaс протягивает мне свою футболку и спортивные штаны. А затем выходит из спальни, пока я быстро натягиваю футболку, а штаны бросаю на кровать.

— Оденься, Флорина! — рявкает Томaс, даже не оборачиваясь.

— Я достаточно одета.

— Ты неподобающе одета для встречи с другим мужчиной.

— Мне они большие, они свалятся. Футболка в самый раз, — смеюсь я и сбегаю быстрее Томaса по лестнице.

В этот момент раздаётся звонок в дверь, и я замираю. Томaс доходит до меня и мрачно смотрит на входную дверь.

— Ты готов узнать правду?

— Я готов прояснить ситуацию. — Томaс делает шаг к двери, но я перехватываю его руку и заставляю посмотреть на меня.

— Только не ненавидь меня, ладно? Я давно уже другая личность.

— Не могу обещать, Флорина. Хотя моё сердце простит тебе всё, а вот разум сопротивляется.

Томaс вырывает свою руку и идёт к двери, а я тяжело вздыхаю. Ну что ж, становится ещё интереснее. Теперь мне нужно призвать всю удачу в этом мире, чтобы обернуть ситуацию во спасение, а не в уничтожение и очередную войну между одним видом.

Глава 18

В своей жизни я выгораживала только одного вампира и больше никого. Это, конечно, был Стан. Ни братья, ни сёстры не могли меня уговорить не сдавать их, потому что они не особо были моими защитниками. Я не совру, если скажу, что мы все были соперниками друг другу, хотя это была вина не родителей. Они как раз старались нам объяснить и показать, что наши родственники — это самое важное, это больше чем наша семья. Но соперничество было, особенно между старшими детьми. Они хотели занять трон, младшие же соревновались в своих интересах, к примеру, за отдых. Мы работали и защищали свои земли наравне с отпрысками некоролевской семьи. Но так как я с детства была довольно необщительной и предпочитала где-то прятаться, то знала множество тайн. Я прибегала даже к шантажу для того, чтобы добиться своего или же защитить Стана. Я не люблю ложь, но каким-то образом уже давно начала врать и гнию в этой лжи. Я даже могу быть предателем, легко обмануть всех и избежать наказания за массовое убийство. Это плохой пример.