Дом Монтеану. Том 1
Шрифт:
— Дело не в моей семье, я не переживаю о них, мы в безопасности. Но вы нет, Ваше Высочество. Вас же легко теперь убить. Вы думаете, что те, кто тогда был против вас и убил всю вашу семью, мертвы? Все? Нет. Я так не считаю. Они живы и ждут подходящего момента, чтобы напасть и добиться своего. Всегда будут те, кто захочет свергнуть власть и обрести её для себя и своих амбиций. А вы теперь лёгкая мишень. Если убьют вас, то и Стан станет слабее, он умрёт.
— Он умрёт, если мы не разрушим нашу связь. А мы как раз над этим работаем. Мы…
— Так, подождите. Я ничего не понимаю. О чём вы оба говорите? — Томaс подаёт голос, и мы с Савом поворачиваем к нему головы.
—
— Депрессия, — улыбаюсь я.
— Это, по-твоему, весело, Флорина? — рявкает на меня Томaс.
— Ну, не совсем, но я радуюсь тому, что теперь ты знаешь правду. И я не врала. Я сказала тебе правду. Я умираю, у меня нет рака, но есть депрессия, которая убивает вампиров. Я вампир, — пожимаю плечами.
— Сав, прошу, проясните ситуацию. Я ничего не понимаю. О чём речь? Почему нам всем грозит катастрофа?
— Потому что, пастор, это королева. А она была самой сильной из нас. Она могла легко защитить всех нас, если бы кто-то решил свергнуть её. Она последняя из рода Монтеану. Теперь она болеет, и у неё, как оказалось, нет сил, чтобы защищать весь свой клан от нападения. Её родители и многие наши вампиры были жестоко убиты в замке Монтеану в Чехии. Там был совершён самосуд другим кланом, о котором никто не знал. Они вошли в замок по тайному проходу, который кто-то показал им, и убили, разрубили на кусочки всю семью Её Высочества, как и всех слуг. Всех, кто там был и всех, кто пытался помочь. Её Высочеству удалось спастись вместе с некоторыми вампирами. Она провела их по туннелю, расположенному под замком, а когда вернулась обратно, чтобы спасти свою семью, то от них уже ничего не осталось. Тогда Её Высочество убила всех. Буквально всех. И замок стал покрыт кровью. И я уверен, что те, кто напал на королевский замок, живы или же передали свои учения другим, чтобы они закончили их дело. Её Высочество очень сильный вампир, она обладает невероятной силой на самом деле. Обладала, и это останавливало врагов от нападения. Теперь, если мы не найдём способ вылечить её и найти вариант, чтобы вернуть ей силы, то все мы можем быть мертвы. Наши враги хотят иметь полную власть на земле. То есть обратить всех живых в вампиров и повелевать ими.
— Вы меня простите, но насколько я знаю и видел в фильмах, вампиры не болеют, — замечает Томaс.
— Да, не болели, пока мы не уловили особенность сумасшествия вампиров. Они сходят с ума, и это последняя стадия. Мой отец, когда моя мама умерла, перестал питаться, стал больше спать, у него пропали все эмоции и чувства, а затем он начал сходить с ума и убил себя. То же самое происходило и с другими вампирами. Жена Стана впала в депрессию после потери детей. Стан обратил её, и они пытались завести детей, но у них не получилось. Его жена начала вести себя неадекватно в прямом смысле слова, нападать на всех, а затем снесла себе голову. У вампиров, заболевших этим видом депрессии, теряется инстинкт самосохранения. То есть у них абсолютно отсутствуют чувства страха и боли. Её Высочество долгое время сидела на диете, это синтетическая кровь её фирмы. Она вела уединённый образ жизни, и Совет вампиров был встревожен её поведением, как и динамикой заболеваемости. Она растёт. Поэтому её привезли сюда под моё попечение. Я лечащий врач Её Высочества, и мы ищем импульсы в её крови, когда обсуждаем на приёме кое-какие события. Благодаря хотя бы самому слабому импульсу, мы можем ухватиться за это событие или чувства и раздражать его, тем самым увеличивая амплитуду импульсов. То есть это как воронка, чем она больше, тем лучше. Мы обнаружили…
—
— Ваше Высочество, при всём уважении, но я считаю, что именно пастор может нам помочь.
— Он?
— Я?
— Да, именно так. Вы помните в нашу последнюю встречу, вы часто были в своих мыслях, Ваше Высочество?
— Конечно. Но я отвечала на все вопросы, а не саботировала лечение, — защищаюсь я.
— Да, это так. Скажите честно, о чём, а точнее, о ком вы тогда думали?
— Эм… я не помню. Совсем не помню. Может быть, о еде? — вру я.
— А что случилось? — спрашивает Томaс.
— Дело в том, что на последнем нашем сеансе импульсы были огромными. Они были нормальными, что свидетельствовало о том, что Её Высочество думала о чём-то важном и существенном для неё и о том, что может её спасти. Первый раз импульс…
— Это не важно, — перебиваю я Сава.
— Ты не даёшь ему сказать об этом. Пусть он скажет, что было с первым импульсом. На кого или на что твоя кровь отреагировала? — прищуриваясь, спрашивает Томaс.
— Не на тебя, — цокаю я. — Уж точно не на тебя. Ты, вообще, перестаёшь мне нравиться.
— А я и не набивался тебе в друзья, Флорина. Это ты преследуешь меня.
— Что за чушь? Это ты ходишь за мной. И ты виноват в том, что я… ну… здесь.
— Я не заражал тебя, Флорина. Это не моя вина, а твоя.
— В этом нет ничьей вины, — вставляет Сав. — Никто из вас в этом не виноват. Но вы оба замешаны в выздоровлении Её Высочества.
— Это чушь собачья, — тру переносицу и качаю головой.
— Нет, Ваше Высочество, это не чушь. Я заметил, что между вами летят искры, и они очевидны. Вы нравитесь друг другу, и кровь Её Высочества явно реагирует на вас, пастор. И вы очень реагируете на неё, если учесть вашу заботу о ней и желание помочь ей. Ведь вы до сих пор не вызвали полицию, значит, вы и до моего приезда верили ей. А верят только тем, кто дорог. И я не могу не заметить, что вы тянетесь друг к другу, а это доказывает то, что вы возлюбленные друг друга. Её Высочество может сколько угодно врать мне, но она явно была очень увлечена вами на нашем последнем сеансе, поэтому импульсы реакции её крови были такими высокими. А также я думаю, что тот поцелуй стал для Её Высочества самой сильной болью и самой глубокой радостью, поэтому между ей и Станом такая связь. Она создала её на подсознательном уровне, чтобы её любили.
Повисает молчание после слов Сава. Я бы хотела провалиться сквозь землю от стыда и обиды, а ещё от ярости и злости, оттого что он вот так легко выдал все мои тайны. И пусть я думала о Томaсе, но это ещё ничего не значит. Я умираю и не могу тратить время на глупости.
— Когда ты успела сказать ему о поцелуе? — шипит на меня Томaс.
— Я ничего не говорила! Это ты сказал прямо сейчас, подтвердив его слова! — Я пихаю в плечо Томaса и плюхаюсь на диван. Сложив руки на груди, надуваю губы, сверля свирепым взглядом Сава, подавляющего улыбку.
— Значит, я прав, пастор. Вам не возбраняется иметь романтические отношения с женщиной, так что ничего плохого вы не сделали. Но я говорил о другом поцелуе. О поцелуе Её Высочества и…
— Молчи, — цежу я сквозь зубы.
— И с кем же? Не со Станом ли? — прищуривается Томaс.
— Именно с ним, — торжество произносит Сав.
Его надо убить.
— Я так и знал. Ты говорила, что между вами ничего нет. Ничего нет. Он просто друг. Он семья. Это чёртов инцест! Это…
— Да не было ничего! И это он меня поцеловал, а не я его! Это он!