Дом Монтеану. Том 2
Шрифт:
Злость и ярость вскипают во мне. Я несусь, сломя голову и размахивая мечом. В меня попадает стрела, но мне плевать. Я вырываю из себя стрелу, затем ещё одну и отрубаю голову стрелявшему.
— Сав! — кричит Майди.
Я оборачиваюсь и вижу, как Сава зажали трое. Я бегу туда, по пути протыкая всех, кто попадается, кого-то убивая, а кого-то просто раня. Заношу меч перед вампиром, протыкающим Сава ножом и тяну на себя. Кровь хлещет из горла вампира, и Сав оказывается весь в крови.
— Ты как? — спрашивая, подаю руку Саву, вытирающему окровавленное лицо.
— В бой! — Стан вылетает из леса живой и невредимый.
Наши взгляды со Станом встречаются, и я улыбаюсь ему.
— Брось, детка, ты реально думала, что я буду с ним? — доносится до меня.
— Вы просто чертовски хорошие актёры. Поэтому берегись червей в трусах. Ты их заслужил, придурок.
Стан смеётся, отражая удар за ударом.
Томас. Я не вижу ни Томаса, ни отца. Вампиров, кажется, стало тысячи. Они всё лезут и лезут со всех щелей. Я прыгаю на дерево, скидывая оттуда стрелка, и хватаю лук. Зажигаю стрелу, и она летит в одного из врагов. Переместившись на другое дерево, я прячусь за стволом, теперь в меня летят чёртовы колья. Вот идиоты. Господи, прости, но почему ты создал таких идиотов? Они о пистолетах когда-нибудь слышали, вообще? И как по взмаху волшебной палочки раздаются выстрелы. Я выглядываю из-за ствола дерева, глядя на Михея, стреляющего из автомата по стрелкам на деревьях.
«Томас, ты где?» — Я спрыгиваю на землю и концентрируюсь на Томасе. Я чувствую его боль и ярость. Я чувствую удар в лицо и вонь.
Мы достаточно далеко уже ушли от озера, пока дрались. Вернуться. Я бегу в сторону озера, мне перекрывают путь. И мне снова приходится сражаться. Мне нравится убивать их. Нравится, как меч пронзает их кожу, и как я запускаю клыки в их гнилые вены. Мне нравится видеть, как они подыхают.
Очистив себе путь, я бегу к Томасу. Отец протыкает его снова и снова кинжалом. Томaс вырывается и отпрыгивает, ударяя отца в грудь. Они оба падают на землю и сразу же встают. Оба покрыты кровью с ног до головы. Оба раненые.
— Сдайся, — шипит отец.
Они кружат вокруг друг друга.
— Нет. Больше я тебе не подчиняюсь. Видишь, ты снова пытаешься управлять мной, но я не принадлежу тебе, Русо. Я убью тебя.
— Тогда мне придётся убить тебя первым.
Отец нападает и царапает лицо Томаса. На его коже остаются глубокие кровавые борозды. Я спрыгиваю с дерева и впиваюсь в горло отца. Он выгибается, и Томас наносит ему удар клинком в грудь, затем ещё один и ещё.
Резкая боль пронзает мою спину, а потом всё тело. Автоматная очередь проходит полностью по моему телу, и я падаю на землю. Пули превратили меня в чёртов дуршлаг, и это невыносимо больно. Я извиваюсь на земле, выталкивая из себя инородные предметы. А затем надо мной нависает вампир, наставляя на меня автомат. Томас сбивает его с ног, и они оба катятся в сторону. Я рычу, выгибаясь всем телом, и откатываюсь назад, когда отец пытается пнуть меня. Я встаю и сразу же оказываюсь поднятой над землёй за горло.
— Знаешь, надо было сразу с тобой покончить, Флорина, как и с твоей матерью. Она тоже думала, что умнее меня. Но ты отправишься туда, откуда нет дороги. В одну реку дважды не входят, — произносит отец, швыряя меня вбок, и я качусь по земле. Чёрт. Кровавая дорожка остаётся после меня, но я успеваю схватиться за землю и затормозить недалеко от пропасти.
В
— Стан… сюда. Томас… ему нужна помощь, — бормочу я, приподнимаясь на локтях. Пули — это хреновый расклад. Они быстрее ослабляют тело вампира. Мне нужно на восстановление минимум пять-десять минут. Но у меня их нет.
Отец снова хватает меня за горло и улыбается мне в лицо.
— Какой же ты уродливый, — шиплю я, цепляясь за его руку и царапая её. — Вот почему тебе приходилось насильно заставлять вампиров спать с тобой. Тебя просто никто не хотел, да? Никогда не хотел, а ты такой бедный и несчастный, нашёл способ, чтобы забираться в их головы и убеждать в том, что стоишь внимания. Ты жалкий, Русо.
— Мы могли бы быть хорошей парой, Флорина. Мне нравился ядовитый язык твоей матери. Она меня возбуждала. А ты так на неё похожа, — он облизывает мою щёку, а меня сейчас стошнит.
— Ты чёртов извращенец, — рычу я и двумя пальцами протыкаю его глазницы. Отец орёт от боли и отпускает меня. Вот и выиграла время. Пока отец кружится на одном месте, изрыгая проклятия, я встаю на ноги и бегу к Томасу. Стан так и не пришёл, но там, где идёт бой, раздаются крики, приказы, думаю, что помощи не стоит ждать. Томас весь напичкан пулями, но он улыбается, отрываясь от горла одного из вампиров. Я хватаю его за руку и поднимаю. Пули падают из него.
— Всё в порядке. Нам нужно…
Меня начинает сотрясать от дрожи. Пули пробивают моё тело, а я же только…
Мой разум туманится от боли, и я обмякаю. Томас успевает меня подхватить.
— Сукин сын! — рычит Томас.
— Я выстрелю ещё раз, если ты её не отпустишь и не отдашь мне, Томас, — рычит отец. — Это уже будет летально для неё. Флорина умрёт.
— Хорошо. Бери.
Что?
Меня дёргают за волосы назад, и я шиплю от очередной вспышки боли в теле. Раны потихоньку затягиваются. Но пока они затягиваются, каждая пуля идёт в обратном направлении, чтобы освободить моё тело. И это чертовски больно.
— Вот так, — отец прижимает меня к себе, приставляя к моей голове автомат. — Прикажи им сдаться.
— Я не управляю ими. Стана проси, — рявкает Томас.
«Слушай меня, Флорина».
«Убей его».
«Слушай. Когда я моргну, бей его в затылок…»
— Прикажи им отступить, Томас! — орёт отец.
Мы выиграли, он боится. Мы выиграли.
Я смотрю на Томаса, и тот улыбается.
— Хорошо.
Томас медленно моргает, и я собираю все свои силы. Он открывает рот, я отодвигаюсь вперёд настолько, насколько могу. Удар затылком в лицо отца отдаётся в моей черепной коробке приличной трещиной. Кровь начинает кипеть в голове. Виски взрывает болью. Крик отца за спиной оглушает меня.
Томас срывается с места, когда отец ослабевает хватку на мне. Меня швыряет в сторону, и я лечу, наблюдая за тем, как Томас обхватывает талию отца и таранит его.
«Я люблю тебя. Всегда. Навечно. Твой».
— Томас! — крик боли смешивается с ударом моего тела о дерево, а Томас и отец вместе падают с обрыва прямо в озеро.
Шум в моей голове усиливается. Острая боль превращает мою кровь в осколки. Она словно становится ледяной и рвёт мои вены.
Всё внезапно стихает.
Мы выиграли, но какой ценой?