Дом Мой или Шанс 2
Шрифт:
Затем, мы по одному были приглашены на сцену, и представлены слушателям, со всеми регалиями, и наградами совета.
А когда настал черед представлять мою кандидатуру, Приторий, не имея что сказать обо мне примечательного, просто объявил:
– И еще! Наш новенький! Совсем недавно ставший патрульным! Алекс Некий!
После чего, на сцену вышел чуть смущенный Лукьян, и слегка запинаясь, начал:
– Мне предоставлена честь говорить от имени патруля! Да, сегодня произошел бунт. И целый уровень, где проживают около двух тысяч жителей, в течение часа с лишним, подвергался серьезной опасности. И если бы не героические действия группы подавления, а в особенности некоторых ее членов, все могло
В зале раздались громкие аплодисменты, и долго еще собравшиеся хлопали стоя, выкрикивая:
– Слава Приторию! Патрульным Слава!
А когда зал приутих, уже свыкшийся со своей ролью дежурного оратора Лукьян, продолжил:
– Так же хочу особо отметить главного героя сегодняшних событий. Этот необычный юноша, едва вступив в наши ряды доказал, что смелость и находчивость может вытащить из самой безнадежной ситуации. Подобно первым ребятам, наша группа тоже угодила в хитро расставленные ловушки. Среди Зеленых, скажу я вам, есть гениальные инженеры. Так вот, нас обезоружили, и заперли в каком-то техническом секторе. Связь не работала, время текло неумолимо, и прекрасно зная что последует за неудачной попыткой подавления бунта, многие из нас приготовились умереть. Все вы прекрасно осведомлены из примеров прошлого, как действует военная организация досточтимого Леона. Но сегодня, когда в доме установился относительный мир и порядок, подобные их методы кажутся не адекватными. Поэтому, как я уже и сказал, многие из нас приготовились к мучительной смерти.
Но произошло нечто удивительное. Наш стажер, не участвовавший раньше ни в одной серьезной операции, проник в одиночку на взбунтовавшийся уровень, и гуляя там как у себя дома, освободил всех нас, а затем подал идею как можно одним ударом разрубить этот Гордиев узел. Этот отважный юноша находиться здесь, среди нас, и зовут его - Алекс Некий! Хочу пригласить еще раз сюда на сцену, этого замечательного парня!
Смущенный таким вниманием, я вышел, и под громкие аплодисменты, Лукьян пожал мне руку со словами.
– Ты настоящий герой, Ал! Спасибо тебе за ребят!
Совершенно не ожидая такой публичной рекламы, и преувеличенных, по-моему, похвал в свой адрес, я краснел и бледнел как первоклашка на линейке. Мне почему-то казалось, и не без оснований, что такого рода операции не должны широко освещаться. И что подобный детальный разбор событий, присущ лишь закрытым начальственным кабинетам. Но в чужой монастырь ... Так что я просто глупо улыбался всем, словно один из дебильных ГГ какого-нибудь дешевого кино.
Ко мне подходили ребята. Трясли руку, заглядывали в глаза, с официальными минами произносили стандартные предложения. Но я отлично видел, большинство из них, откровенно недоумевают: "Как этот сопливый стажер умудрился в первой же операции так прославится?" Одним из последних ко мне подошел наш многоуважаемый шеф, и сжав мою ладонь железными тисками, пробасил:
– Поздравляю Алекс! Ты спас не только своих товарищей, но и около двух тысяч граждан четвертого уровня! Я думаю, там вскоре будет стоять мемориальная доска с вашими фото, и упоминанием твоих личных заслуг!
И он заглянул мне, своим стальным, вечно сощуренным не то лукаво, не то из-за близорукости взглядом, куда-то в сам мозг. Будто насквозь просветил. У меня мурашки по спине побежали от этих его изучающих глаз. На секунду показалось, что на меня в упор смотрит терминатор. Тот самый железный дровосек из фильма. Будто какая-то огромная неизвестная машина, щелкая своими электронными мозгами глядела на попавшеюся на пути козявку, просчитывая ее дальнейшую траекторию движения. Честно скажу, в тот момент я впервые, за все время здесь в доме, по-настоящему испугался. Это был какой-то безотчетный, животный страх, означающий крайнюю степень опасности. Однако это ощущение, уже через миг улетучилось, так что, я даже и не понял спускаясь в зал, от чего весь так взмок, будто в самом крутом спарринге с Лукьяном. По лбу стекали струйки пота, а форменная рубашка просто прилипла к спине.
Умница - Шерри, заметив неладное, потянула меня, не дожидаясь окончания церемонии, прочь из зала.
– Что происходит Ал? На тебе лица нет?
– заглянула она мне в глаза, волоча меня за собой по коридору.
– Не знаю. Сам не пойму. Странно как-то мне стало. Трудно объяснить!
– пробормотал я в ответ.
– Но я же вижу. Этот Приторий как подошел к тебе, так ты словно динозавра увидал. Я даже сама испугалась!
И когда мы ввалились ко мне, по-прежнему держась за руки, я решил слегка окунуться. Шерри помогла мне стянуть прилипшую к телу одежду, и как беспомощного повела в сауну.
Прохладная кристально чистая вода, в голубом бассейне, освежила. Вся эта внутренняя неконтролируемая дрожь и нервное напряжение, постепенно сошли на нет. Оставив после себя лишь дикую усталость, и странное безразличие ко всему.
Шерри помогла мне обтереться, а затем, отвела еле переставляющего ноги в спальную, где укутав словно маленького,, сама прилегла не раздеваясь рядом, прямо поверх одеяла.
Как я отрубился, не помню, но спалось мне неспокойно. Мучили какие-то кошмары. Снились не то осьминоги, не то пауки. Липкие щупальца, леденящие сердце глаза. Бр-р-р!
Проснулся я посреди ночи, долго соображая, где я и что я. А когда наконец, понял что лежу в своей кровати, а рядом свернувшись калачиком, мирно сопит моя нянька, вся эта галиматья вдруг улетучилась, а на сердце стало как-то тепло и уютно.
Осторожно выпутавшись из под одеяла, и накрыв им по-прежнему тихо сопящую Шерри, которая подложив ладошку под щеку улыбалась чему то во сне, я вышел на кухню. И приготовив себе легкий ночной перекус, (вчера набегался как проклятый), так что, есть хотелось дико, уселся в одиночестве за огромный стол, наворачивая любимую картошку по Гречески, и размышляя над всем, что произошло со мной вчера. Я и не догадывался, что это моя последняя здесь, в этом комфортабельном модуле ночь, и буквально завтра, жизнь моя круто, очень круто переменится.
Кто знает? Возможно я так навсегда бы и остался патрульным, простым, довольным жизнью парнем. Купаясь в нежной ласковой заботе моей милой Шерри. Возможно я никогда бы не стал чужим среди самых близких мне сейчас людей. И никогда бы не произошло тех удивительных, невероятных событий. Но от себя не убежишь, не скроешься. Ибо, каков ты есть, таковы твои дела. И пускай порой они расходятся с некими суждениями о тщетности бытия. Пусть порой не вмещаются в рамки тех, кто хочет жить ни во что не вмешиваясь, дабы ненароком не подвергнуть риску свою зону комфорта, однако мне всегда было трудно сдерживаться, при виде различного рода несправедливости и беззакония. Так что, произошедшие со мной далее события, были непростой случайностью, а отражением моей четкой жизненной позиции.