Дом на цилиндрах
Шрифт:
— Ну что, милая? Пойдём? — спросил я, открывая дверь со стороны девочки.
— Я чувствую себя, словно принцесса, выходящая из кареты… — прошептала она и, соскользнув с сиденья, мгновенно оказалась рядом, уцепившись за большой палец моей руки.
Кивнув, я захлопнул дверь и медленно приблизился к железным воротам, верх которых венчали грозные зубцы, перемотанные колючей проволокой. Где-то вдали виднелся кончик старой тёмно-красной трубы, а за ним высоченный строящийся дом. Эти привычные вещи неожиданно показались слишком неестественными для этого места, а значит не таящими ничего доброго. Казалось, всё, что нас окружает, проникнуто каким-то зловещим и безысходным смыслом, что, впрочем, я больше относил к собственному настрою. А ещё рядом был вцепившийся в меня
Я потянулся к вырезанной в воротах двери, пестрящей разнокалиберными заклёпками, и ничуть не удивился, что она оказалась открытой. Кажется, я даже услышал приглушённый щелчок и убедился, что нас ждут. Ещё бы, наверное, вокруг понапихано множество камер.
— Не отходи от меня… — тихо сказал я, хотя, наверное, это было излишне: пальчики девочки ещё крепче стиснули мою левую руку.
Я приподнял полу пиджака и достал пистолет. Несмотря на то что мне хотелось сделать это весомо и непринуждённо, непривычный глушитель зацепился за что-то изнутри, и мне пришлось приложить усилия, чтобы извлечь его из плена скомканной ткани и ремня.
— Дядя Кирилл, ты же никого не будешь убивать? Так ведь? — Глаза Виолетты широко распахнулись и она, не отрываясь, смотрела на оружие.
— Пойми, мы должны защищаться…
— Пожалуйста, пожалуйста. Только не это! Если ты выстрелишь хоть разочек, то очень меня расстроишь!
Я поколебался, вздохнул и медленно убрал пистолет, повернувшись к девочке, чтобы она видела.
— Вот и всё. Мы будем просто помнить, что он у нас есть и достанем только в самом крайнем случае. Договорились?
— Да, только пусть он так никогда и не настанет. Хорошо?
— К сожалению, милая, от меня здесь мало что зависит! — вздохнул я и потянул на себя скрипучую дверь.
Первое, что находилось за ней, был джип с русалками. Мне показалось неуместным заострять на таком творчестве внимание ребёнка, но Виолетта, сложив ладошки, словно загипнотизированная, застыла напротив машины, выдохнув:
— Посмотри, как красиво!
Я пожал плечами, что, скорее всего, осталось незамеченным, и невольно подумал о Жене и его дочке. Наверное, зная, что с ними произошло, девочка вряд ли восхищалась бы этим джипом, скорее испугалась бы. Но, разумеется, ничего лишнего говорить я не собирался. Дав ребёнку отвлечься от происходящего, я осмотрелся: широкий двор, заваленный пыльными белёсыми камешками, напоминающими те, что сыплют на железнодорожное полотно. Слабый раскалённый ветерок гнал куда-то вдаль большой шелестящий чёрный пакет, словно перекати-поле. Это, как ничто, создавало ощущение пустынности и заброшенности. А что если так и есть? Вдруг Виолетта ошиблась или ещё что-то в этом роде? Тогда, если нас не задержит какой-нибудь местный сторож, мы просто побродим тут и вернёмся назад. И что делать дальше? Неожиданно мне показалось очень важным, чтобы развязка оказалась где-то здесь, а не снова в загадочной и неопределённой перспективе. Хотя рассказ ребёнка и этот джип всё-таки весьма обнадёживали, что именно так оно и будет. Но я бы предпочёл сейчас застать врасплох идущего к машине Хельмана или что-то в этом роде. На худой конец увидеть какие-нибудь серьёзные препятствия, но только не пустоту. И всё-таки, наверное, нас не могли не ждать, если я был хотя бы отчасти прав в вопросе о постоянной слежке.
— Сколько времени? — спросила Виолетта, не отрывая взгляд от машины.
— Тринадцать двенадцать! — бросив быстрый взгляд на часы, автоматически ответил я и тут же вздрогнул.
Почему-то мне показалось совершенно неправильным, что я не сказал: «Один час» — хотя это одно и то же. Или проснулись какие-то давние страхи, связанные с цифрой тринадцать? Так это же всё глупости и недостойные внимания пустяки. Тем не менее, несмотря на всю убедительность доводов, как говорится, осадок остался.
— Мы тоже въезжали через эти ворота и ставили здесь машину. С тем дядей… — Виолетта пронзительно посмотрела на меня. — Будь всё время рядом, пожалуйста. Вон тот домик! — Девочка задрала голову, и я увидел, как по её шее катятся и блестят капли пота. — И там другие, совсем маленькие…
Я посмотрел перед собой и неожиданно подумал, что эти конструкции не просто напоминают цилиндры, а чем-то созвучны с моими видениями на пожаре. Смог, клубясь, делал их основание практически неразличимым, отчего похожесть усиливалась, правда, нигде не было видно извивающихся рук.
— Ну что, милая, пойдём?
— Да, я готова! — очень серьёзно посмотрев на меня, ответила Виолетта, и я почему-то пожалел, что она не попросила постоять у ворот ещё немного.
Мы медленно, озираясь, прошли по диагонали к высокой конструкции, отметив рядом приземистую металлическую постройку и несколько больших облупившихся ящиков.
— Туда… — кивнула головой девочка, и, обогнув две колонны, мы оказались возле приоткрытой двери.
Я аккуратно заглянул внутрь и убедился, что это небольшая, заваленная битым кирпичом комната, в центре которой стояла гнутая металлическая лестница, уходящая куда-то вверх сквозь зияющую в потолке прямоугольную дыру. Нигде не было слышно ни звука, прерывисто шуршали только наши гулкие шаги.
— Ты уверена, что это именно то место? Что-то не похоже, чтобы здесь кто-то был… — приглушённо спросил я.
Девочка молча кивнула и указала пальцем вверх.
— Тогда очень тихо…
Мы начали подниматься, но, несмотря на все предосторожности, лестница сильно скрипела и скрежетала. Если наверху кто-то был и не догадывался до этого момента о нашем приближении, то теперь-то обратил внимание точно. Может, какой-то реакции сейчас мне и не хватало? Очень уж неприятно идти, так сказать, на решающий бой, но не быть уверенным, что находишься в нужном месте. Когда мы миновали дыру в потолке, оказалось, что дальше лестница выходит на улицу и лишь одной стороной примыкает к гигантскому цилиндру. Это мне не понравилось — хотелось чувствовать себя более защищённым. Случись что, мы были прямо как на ладони.
— Не иди так быстро, я не успеваю… — Виолетта дёрнула меня за руку и посмотрела осуждающе.
— Хорошо, извини! — кивнул я, останавливаясь и глядя наверх.
Где-то там, высоко, лестница входила в подобную нижней комнату, где, наверное, если чему и суждено случиться, то это начнётся.
— Ты хочешь поскорее оказаться там? — девочка высоко подняла брови.
— Нет, скорее хочу оказаться подальше отсюда, — ответил я и вздохнул: — Но, думаю, всё равно однажды придётся вернуться сюда и закончить дело. Поэтому лучше уж не откладывать, а решить всё прямо сейчас.
— Мне тоже всегда говорили, что дела надо делать сразу…
— И это правда. И ещё, пообещай мне, пожалуйста, что не будешь смотреть вниз!
— Почему?
— Чтобы у тебя не закружилась голова!
— Хорошо, не буду, — затрясла головой Виолетта.
Кажется, мы бесконечно долго взбирались вверх, но я, несмотря на то что сам не хотел этого делать, периодически посматривал вниз. От этого начинал нестерпимо ныть живот, а также кружиться голова, но мне почему-то казалось очень даже возможным, что Хельман подкрадётся именно оттуда и начнёт раскачивать лестницу. Она будет трястись всё сильнее, а из бетона цилиндров полетят разболтанные погнутые скобы и облачка белой пыли. Иными словами, я боялся повторения того, что, кажется, уже очень давно произошло, когда я полз между балконами. Однако время шло, а ничего подобного не происходило. Даже хлипкая на вид лестница оказалась вполне ничего — когда мы немного привыкли к амплитудам её движения, то единственное, что доставляло нам дискомфорт, были раскалённые на солнце поручни. Прошло время, и вот моя голова оказалась в отверстии — на этот раз круглом. Девочка передо мной радостно вскрикнула и оказалась на полу, куда с большим удовольствием через несколько секунд наступил и я. Некоторое время мне продолжало казаться, что под ногами всё мотается, но потом постепенно наступило физическое ощущение покоя и равновесия.