Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны
Шрифт:
– В данный момент, мистер Баркли, не имею понятия.
– Она все еще заперта, не так ли?
– Даже очень заперта. Если бы доктор Фелл дал нам какой-нибудь ключ к своему загадочному бормотанию…
– Эллиот, – прогудел доктор Фелл, выглядевший куда менее благожелательно в тусклом свете коридора, поблескивающем на стеклах его очков, – я объясню свое загадочное бормотание достаточно скоро, но не сейчас, если вы не возражаете. На то есть веские причины. Вы меня понимаете?
– Не знаю, как он, а я не понимаю, – сказал Ник. – Впрочем, догадываюсь,
Расправив плечи и выпятив подбородок, Ник зашагал прочь. Оставив маленькую группу между буфетной дворецкого и комнатой экономки, он пересек центральный холл и двинулся по западному коридору, в конце которого находилось все еще открытое викторианское створчатое окно. Отодвинув портьеру, Ник высунул голову наружу и исчез.
Где-то наверху часы гулко пробили два. Фей устремила на Эллиота взгляд голубых глаз.
– Мистер Эллиот, – заговорила она, – так как компания в самом деле расходится, если можно использовать столь будничное определение, то не хотите ли вы сказать что-нибудь еще кому-то из присутствующих?
Эллиот отозвался после небольшой паузы:
– Мисс Уордор, вы не ходили с нами в библиотеку, поэтому не знаете, что мы там делали. Среди всего прочего, доктор Фелл привлек наше внимание к гардеробной. Но маэстро и я посетили библиотеку не в первый раз.
– Вот как?
– В первом случае, около полуночи, я тщательно обследовал гардеробную. Доктор Фелл ограничился тем, что опустился на колени и заглянул под кушетку. По его словам, там не было ничего, кроме ковра. Во второй раз, когда мы были вчетвером, он не стал смотреть под кушетку. Но я бы многое дал, чтобы узнать, что он рассчитывал там найти.
– При чем тут я? – воскликнула Фей. – Я не была ни в гардеробной, ни в библиотеке и вообще не ходила дальше этой двери. О покушении на мистера Баркли мне известно лишь то, что рассказали вы. Так как я ничем не могу вам помочь, почему вы так сурово на меня смотрите?
– Потому что, – ответил Эллиот, – есть один момент, который мне бы хотелось прояснить.
– Какой?
– Я не сомневаюсь, мисс Уордор, что вы имеете все законные права на фамилию, которую носите теперь. Я также уверен, что вы Фей Саттон, которая была секретарем Джастина Мейхью в Барнстоу в Сомерсете, когда мистер Мейхью умер от чрезмерной дозы барбитуратов в октябре шестьдесят второго года. Вы думаете, я этого не знал?
Последовавшее ледяное молчание подействовало на Гэррета Эндерсона, как удар по уху. Он ожидал и опасался происшедшего, но все равно оказался не готов к нему.
– Ну, мисс Уордор? Вы думали, я этого не знаю?
– Я боялась, что вы узнаете меня. И что теперь? Выговор? Или допрос с пристрастием? Полагаю, вы загоните меня в угол и не оставите в покое, пока я не расколюсь. Стреляла ли я в мистера Баркли, как, по-видимому, отравила мистера Мейхью, и почему я не облегчаю душу признанием? Таковы ваши вопросы, верно?
– Нет, – сказал Эллиот. – Я не собираюсь вас преследовать и тем более допрашивать с пристрастием, как вы вбили себе в голову. Фактически я хотел вас успокоить.
– Успокоить?!
– Мы знаем, молодая леди, что вы не имели никакого отношения к смерти Джастина Мейхью. Инспектор Харнид (помните его?) теперь располагает заявлением горничной, которая видела, как старый Мейхью стянул пузырек с таблетками нем бутала из вашей комнаты. Он покончил с собой – это точно установлено. Вы не могли ожидать, что сомерсетская полиция напишет вам: „Перестаньте беспокоиться. Мы знаем, что вы невиновны“. Однако при данных обстоятельствах я могу сообщить вам это лично.
– Но…
– Только не волнуйтесь, мисс Уордор! Хорошие новости не должны расстраивать. Мне приходилось столько раз исполнять неприятные обязанности, что я с нетерпением ожидал этого редкого случая.
– Надеюсь, что вы меня не обманываете! – воскликнула Фей. – Если это уловка, и вы играете со мной в кошки-мышки…
– Примите мои уверения, мисс Уордор, – заговорил доктор Фелл, сейчас еще больше походивший на старого короля Коула, – что здесь нет никаких уловок. Мы с Эллиотом уже это обсуждали. Никто не считает, что вы зловещая авантюристка, завлекающая мужчин в смертельные ловушки. Если вы хоть немного подумаете, то, возможно, поймете, в каком качестве вы фигурируете в этом деле и почему вам вообще пришлось в нем фигурировать. Следовательно, когда мы с Эллиотом немного побеседуем с вами…
– Ты слышишь, что он говорит, Гэррет?
– Слышу.
– И хотя я не располагаю на этот счет никакой информацией, – добавил доктор Фелл, проследив за взглядом Фей, – что-то подсказывает мне, что это касается и нашего друга Эндерсона.
– Насколько глубоко это меня касается, – воскликнул Гэррет, – может сказать вам только Фей! Год назад в Париже я говорил ей, что…
– Нет, Гэррет, пожалуйста! – В глазах Фей блеснули слезы. – Они хотят поговорить со мной наедине, и так будет лучше. Я сама хочу поговорить с ними. Я никогда не боялась доктора Фелла, а теперь не боюсь и мистера Эллиота, но я не хочу, чтобы ты присутствовал при нашем разговоре. Иди на лужайку к Нику – я присоединюсь к тебе, как только они меня отпустят.
– Если ты действительно думаешь…
– Да, я действительно думаю! Я знаю, что это глупо, но я не смогу ничего связно объяснить, если ты не уйдешь! Тогда это будет выглядеть…
– Словно все возможно? Пожалуй. Хорошо, я пойду в сад. Но если я встречу кого-нибудь, переодетого призраком, то задушу его, увеличив число драматических событий. Выше голову, дорогая! Грядут лучшие времена!
Гэррет последовал за Ником по западному коридору к открытому окну в дальнем конце. Перед тем как шагнуть в ночь, он бросил взгляд на Фей. Ее золотистые волосы поблескивали в тусклом свете, по щекам текли слезы.