Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны
Шрифт:
– Продолжайте! – Доктор Фелл разжег свою трубку и пускал дым и искры, подобно духу Вулкана. – Сейчас мои комментарии не нужны и нежелательны. Продолжайте!
– Затем, – сказал капитан Эшкрофт, – идет питчер Большой лиги Хиллборо.
– И что у нас есть на него?
– Он мне не нравится: слишком умен, на свое счастье. У него всегда «Я» с большой буквы: что он думает, что он знает. Практический опыт, а? Он не отличит букву «В» от бычьего копыта. И никого нет хуже, чем умник янки, ни на минуту не закрывающий рот. Но…
В одном из углов библиотеки
– Хиллборо говорит, что находился у бильярдного стола когда услышал крик юной леди и бросился вниз. Он не выглядывал до этого в окно, но если бы и посмотрел, то ничего бы не увидел. – Он включил свет, что я сам могу засвидетельствовать. Когда в комнате горит свет, вы ничего не видите из окна, когда начинает темнеть. Его историю тоже некому подтвердить, но есть ли у нас основания сомневаться?
– Скажите сами.
– Нет, у нас нет оснований для сомнений. Да, Хиллборо положил глаз на девушку. Если хотите знать, он положил глаз и на деньги Генри. И все же! И он, и Янси Бил имели, как выразилась бы моя бабушка, серьезные намерения. Даже если бы вы смогли определить, как он совершил убийство, он явно не сумел бы внушить любовь Мэдж, прикончив ее старика. Я не могу пришить убийство кому-либо только потому, что этот тип меня раздражает. И наконец…
– Да? – подсказал доктор Фелл.
– Наконец, – сказал капитан Эшкрофт, – остаются еще Боб Крэндалл и миссис Хьюрет.
– Каждый из которых является интересной личностью, как по-вашему?
– Да, особенно бывший газетчик с неисчерпаемым запасом анекдотов. Уж будьте уверены, он заговорит вас до смерти, и все же он славный малый, если разобраться. Более того, для человека, который хочет показаться этаким циником, он не слишком подозрителен. Парень – романтик, как и вся братия газетчиков по обе стороны Атлантики.
Капитан Эшкрофт открыл блокнот и пролистал его.
– Нет нужды напоминать вам, что говорит мистер Крэндалл. Он утверждает, что Генри просил его подняться на верхний этаж сыграть партию в шахматы перед ужином, и вы с юным Грэнтамом подтверждаете это. В десять или пятнадцать минут седьмого, прямо перед моим приходом, он отправился в свою комнату и не покидал ее до тех пор, пока молодая леди не закричала часом позже.
Его комната расположена на втором этаже со стороны фасада, последняя по левой стороне, если смотреть на фасад. Он сказал, что пошел наверх помыть руки и (цитирую) приготовиться. Вот все, что он рассказал, пока не вмешалась миссис Хьюрет.
Он не подозревал, что она шла по его следам, выслеживала его. Она поднялась наверх и околачивалась под его дверью, где я ее и увидел. Она не покидала этот коридор, она все время находилась поблизости от двери. Все, чем он занимался, говорит она, так это прохаживался взад-вперед, глядя в тонкую книжку с яркой обложкой под названием «Как выиграть в шахматы». Она это знает, говорит миссис Хьюрет, поскольку подглядывала в замочную скважину и наблюдала за ним. Он шагал в противоположную от двери сторону комнаты и затем обратно. Помните?
– Прекрасно помню.
– Единственное, что его, по-видимому, волновало, так это сильные огорчения, которые причиняла ему игра в шахматы с Генри, который неизменно выигрывал у него. Позже он говорил миссис Хьюрет: «Дверь была не заперта, почему, черт побери, вы не открыли ее и не вошли?» Она ответила, что это было бы «нехорошо», или «неправильно», или что-то еще в этом роде, я не разобрал.
Дородный детектив повернулся к Камилле:
– Теперь, мисс Брюс, разрешаю вам остаться для дознания. Возможно, у меня имелась причина, возможно, я более ловкий черт, чем обо мне думают. Иногда женская… интуиция способна увидеть правду там, где мужчина слеп. Каково ваше мнение о миссис Хьюрет?
– Мне она нравится! – мгновенно ответила Камилла. – Я знаю, вы услышите разные мнения от других. Вам скажут, что она банальна, вульгарна или другие подобные характеристики, которые означают только то, что вам не скажут, что думают на самом деле. Она ведет себя настолько естественно, насколько каждый из нас хотел бы держаться, если бы хватило духу. И я верю ей, а вы разве нет?
– Да, мэм, именно так. Похоже, – провозгласил капитан Эшкрофт, театрально взмахивая блокнотом, – никто не совершал этого убийства. Но вот что я думаю. Конечно, мы можем сказать, что эти двое были в сговоре. Но мне не кажется, что в этом замешана женщина. И доктор Фелл со мной согласен. Я не думаю, что Крэндалл убил Генри, потому что Генри выигрывает у него в шахматы или по какой другой причине. Он не тот тип, я просто не могу поверить, что он сделал это.
– А я этого и не делал, – произнес новый голос.
Они обернулись и обнаружили Боба Крэндалла собственной персоной, в шлепанцах из грубой кожи и легком халате поверх пижамы. Вид у него был взъерошенный, но энергичный и живой, он шумно преодолел четыре ступеньки вниз в библиотеку, чуть смутившись при виде Камиллы.
– Простите этих негодников, дорогая. Капитан прав, я не мог спать. С другой стороны, скоро полночь, и я не могу бодрствовать допоздна, как прежде. Через пару минут, если меня не выставят раньше, я собираюсь принять порцию чего-нибудь покрепче в столовой, и это окончательно свалит меня с ног. Знаете, капитан Эшкрофт, быть объектом полицейского расследования сильно отличается от написания репортажа о нем. Хотите, чтобы я снова все рассказал?
– Думаю, в этом нет необходимости, мистер Крэндалл.
– За что вам огромное спасибо. И я не убивал Хэнка, клянусь! Хэнк и я никогда не ссорились, потому что вечно спорили, если такой парадокс уместен. Я даже не могу привыкнуть к мысли, что он мертв. Мне все кажется, что он войдет в любую минуту и просто превратится в сосульку, когда я продекламирую шуточный стишок про молодую девушку из Детройта.
– Сэр, – поинтересовался доктор Фелл, – а не могли бы мы услышать весь стишок?