Дом на Локте Сатаны. Темная сторона луны
Шрифт:
– Снова Мендельсон! – сказала Камилла. – И мне следует потворствовать своим влечениям? О чем идет речь, как ты думаешь?
– За исключением загадочной фразы насчет жены сержанта – он упоминает о ней не в первый раз, – я имею обо всем весьма смутное представление. К тому же из того, что говорил капитан Эшкрофт, ломая голову над способом совершения убийства, которое не оставляет следов, не надо даже быть детективом или математиком, коими я не являюсь, чтобы догадаться, как это могло произойти. Но ты, наверное, мне
– Я называла тебя кем угодно, Алан, только не тупицей. Так как это могло произойти?
– Проблема вот в чем: все это дело носит чертовски личный характер. Идея моя, если все это можно назвать идеей, носит отвлеченный характер, ее нельзя применить к какому-то конкретному лицу. Но она не будет выглядеть абстрактной. Как только я начну говорить, кто-нибудь подпрыгнет со словами: «Вы имеете в виду такого-то, не правда ли? Вы обвиняете такого-то в убийстве?» Поэтому мне лучше помолчать, по крайней мере пока. И во всяком случае, дело не в этом.
– Хорошо, тогда в чем же?
– В тебе, Камилла. Ты сегодня совсем в другом настроении. Как его назвать? Жалобным? Доступным? Почти…
– Значит, ты тоже так думаешь?
– Как думаю?
– Как Мэдж. О, как же вы глупы!
– Может быть, а может, и нет. Я не знаю, что думает Мэдж, какое это имеет значение? Допустим, сейчас неподходящий момент, допустим, ты беспокоишься о ней и взволнована тем, что случилось. Но пока доктор Фелл общается с законом, почему бы нам не прогуляться? Светит луна, парк таит очарование. Пройдемся, Камилла?
Она отвернулась, ее густые каштановые волосы, спадающие на плечи, отразили блеск множества ламп. Затем она подняла на него взгляд своих голубых глаз.
– Хорошо, – прошептала Камилла. – Имей в виду, нас заживо съедят москиты. Тем не менее, если ты считаешь, что способен вынести мое присутствие и оказаться со мной наедине…
– Вынести твое присутствие? С тобой наедине? Камилла…
– Да?
Им не суждено было продолжить. Они оба были слишком увлечены, чтобы расслышать, как к дому подъехала машина. Оба были застигнуты врасплох, когда шаги прошелестели через холл к маленькой площадке перед ступеньками, ведущими в библиотеку. Валери Хьюрет, которая сменила свое цветастое платье на темное, стояла там, подобно королеве из трагедии. Осторожно она закрыла за собой дверь и спустилась по ступенькам.
Под глазами Валери виднелись черные круги, она дышала, как будто после бега. Но из этого не следовало, что она запыхалась или испытывала какое-либо чувство возбуждения, кроме одного. Насколько Алан сумел заметить, это был неприкрытый страх.
– Сколько раз за день, – начала она, – женщина может выставить себя идиоткой? Бросаясь туда и обратно? Вбегая и выбегая? Думаю, я сама не знаю, зачем вернулась сюда в такой поздний час. И теперь я об этом жалею, потому что сейчас кое-что увидела там, наверху. – Она указала на потолок. – Кто-то с маленьким фонариком, кто-то такой хитрый, что мне противно думать, кто это может быть, крадется через комнаты на верхний этаж.
Глава 11
– Может быть, я преувеличиваю, – продолжала Валери, поначалу обращаясь к Камилле, а теперь к Алану. – На самом деле я не заметила света ни в одной из комнат, кроме той, которую бедняга Генри использовал как кабинет. Это было так таинственно! А этот полицейский капитан еще здесь?
– Да. Он беседует с доктором Феллом.
– Тогда нужно немедленно сообщить ему, правда?
Алан ухватил ее за левую руку, когда она уже направлялась к двери в оружейную.
– Честно говоря, – сказал он, – я не советую.
– Вы хотите помешать мне войти в ту комнату?
– Я не буду вам мешать, если вы настаиваете. Я просто не советую этого делать. Напряжение капитана Эшкрофта достигло верхней точки. Если вы ворветесь в тот момент, когда доктор Фелл рассказывает ему, у кого имелся самый серьезный мотив убить отца Мэдж, он может взорваться.
– У кого имелся самый серьезный мотив для… О боже, все еще хуже! Вы понимаете, что произошло и все еще происходит, когда убийца на свободе?
– Еще не полночь, миссис Хьюрет.
– К чему эти формальности, Алан? Не могли бы вы называть меня просто Валери?
– Еще не полночь, Валери. До сих пор темные делишки проворачивались в сумерках, но никогда раньше половины первого ночи или, по крайней мере, до того времени, когда все должны были бы спать. Из того, что кто-то там заходит в комнату с фонариком, не обязательно следует, что это крадется убийца. Тем не менее я поднимусь наверх и посмотрю. Хотите пойти со мной?
– Ни за что!
– Можно я пойду с тобой, Алан? – спросила Камилла. – Мне нравится это не больше, чем ей, мне противно, но с тобой я была бы не против. Можно мне тоже пойти?
– Да, конечно.
– Пожалуйста! – вскричала Валери. – А что же мне делать?
– Держитесь поближе к двери в оружейную. Если появится какой-нибудь маньяк, размахивающий бейсбольной битой, вам нужно просто завопить, и они будут здесь в полсекунды. Сюда, Камилла.
Нижний зал, купающийся в мягком свете хрустальных канделябров, сейчас, перед наступлением ночи, выглядел нереально. Стрелки дедушкиных часов показывали без трех минут двенадцать, глаза предка Ричарда Мэйнарда на портрете словно указывали в том направлении. Через вход в столовую они могли разглядеть у серванта Боба Крэндалла, который ставил высокий бокал с видом человека, который только что прикончил вторую порцию спиртного и решил поставить на этом точку. Они уже прошли половину пути до первого лестничного пролета, ведомые интуицией, когда Камилла заговорила: