Дом на окраине
Шрифт:
Когда Догилевы уехали, а я уложила Дарину спать, на кухне появился Геннадий. Выглядел он достаточно нервно. Впрочем, и я не лучше.
— Поговорим? — Глухо бросил он и сел за стол. Я послушно приземлилась на табурет напротив. — У меня была семья. — Без предисловий начал он, он коротко на меня посмотрел. — Жена и дочь. Они погибли.
Я внутренне похолодела.
— Это как-то касается нас? — Спросила, чувствуя, как внутри разливается жалость к нему.
Он поморщился.
— Косвенно. Анжелика хотела, чтобы я тебе об этом сказал.
— Я — не твоя жена. — Напомнила на всякий случай.
Он кивнул, показывая, что помнит об этом.
— И все-таки, твоя родственница считает, что так я пытаюсь решить проблемы с собственной психикой. — Рассудительно сказал он.
— Это так? — Тут же заинтересовалась я.
— Частично. — Кивнул он. — Жизнь с вами отвлекает меня от внутреннего одиночества. Мне почти перестали сниться кошмары, и в целом я стал спокойнее. — Это радовало. Да и нам с дочерью пока никак не мешало жить. Вот только я чувствовала, что это не все. — Сейчас, после разговора с Анжеликой я попытался разобраться в себе. Давно пора было. Желания не было, да и сил тоже. Психологи в свое время там столько нарыли, что мне внутри себя и делать нечего было.
— Ты посещал психологов? — Он кивнул. Впервые вижу мужчину, который добровольно в этом сознался. — Так в чем заключается проблема, о которой ты хотел мне рассказать?
Гек немного помолчал и бросил на меня виноватый взгляд.
— Кажется, что я уже некоторое время считаю Дарину своей дочерью. — Увидев мое лицо, он попытался пояснить, но сделал все только хуже. — Кажется, Анжелика в чем-то права. У меня в мозгу произошла подмена понятий, и я с этим ничего не могу поделать.
Капец!
Глава 9
Кира
Мне стало все гораздо понятнее. У Корсарова в жизни произошла трагедия, которая не могла не оставить след на его психике, и сейчас он находится в погранично-нестабильном состоянии. Такое бывает и с животными. Если у собаки умирает хозяин, то она впадает в глубокую депрессию. На фоне этого состояния у нее может развиться зависимость от похожего на погибшего хозяина человека. Запах, голос или внешний вид может спровоцировать эту реакцию. Это и есть подмена понятий у живого существа. Вот только я была против того, чтобы моя дочь заменяла кому-то кого-то.
— Не хочешь мне что-то сказать на это? — Спросил Геннадий через несколько минут и нервно провел ладонью по волосам.
А что тут скажешь? Только правду.
— Я хочу уехать. Вместе с дочерью. — Выдохнула.
Корсаров раздраженно потер лицо.
— Куда? — Сухо уточнил он.
Я опустила голову.
— Не знаю. Найду что-нибудь. У меня профессия такая, что захочешь — с голоду не помрешь. — Понадеялась.
— Не надо уходить. Это твой дом. Я сам уйду. —
Я чувствовала, насколько ему не хотелось уходить. Я знала, что он сейчас ломает себя, чтобы пойти у меня на поводу. Но у меня есть дочь, о которой я должна заботиться в первую очередь. И так уже глупостей наворотила, теперь еще несколько человек страдать будут.
— Ты заплатил за него. И много чего построил. — Тихо напомнила, сама не понимая зачем.
Гек вновь повернул ко мне лицо и скривил губы в подобии улыбки.
— Считай, что это для дочери. — Он внимательно смотрел на меня, пытаясь уловить реакцию на его слова.
— Ген, она не твоя дочь. — Обозначила свою позицию пол этому вопросу.
Он упрямо покачал головой.
— Кир, я не знаю, что ты себе придумала, но для меня Дарина — не копия кого-то еще. Моя семья погибла и навсегда останется только в моей памяти. — Неожиданно начал он объяснять. — Дарину я не воспринимаю, как свою погибшую дочь. Она абсолютно другой ребенок, и я это понимаю. Просто, я почему-то изначально воспринял ее, как свою. Я позвоню знакомому психологу, чтобы разобраться, откуда возникло это чувство, но избавляться от него не хочу.
Он смотрел мне прямо в глаза, и я ему верила. У него не было повода мне врать. Он и так собрался уходить, оставив нас одних в доме. Он не собирался навязываться. Он просто обозначил то, какой он и почему. Дура, дура, идиотка. Почему? А вот почему.
— Ты можешь жить рядом с нами, если пообещаешь рассказывать мне обо всем том, что касается меня и дочери. Если я узнаю, что ты что-то утаил, то мы уедем. — Да, шантаж, но у меня не было выбора. Точнее был, но он меня устраивал меньше. — И ты все-таки проконсультируешься с психологом. — Наставила на него палец.
Корсаров облегченно выдохнул и послал мне благодарный взгляд.
— Что ты хочешь еще знать? — Он вцепился в меня взглядом.
Я немного помолчала, но все-таки не выдержала.
— Как они, ну…? Что с ними случилось?
Я вновь увидела, как сидящий передо мной мужчина вновь как будто изнутри покрылся изморозью. Эта его черта становилась для меня все более понятной.
— Сбила машина. — Ровно произнес он.
— Мне жаль….
— Не надо. — Вдруг раздраженно отмахнулся. — В этом никто не виноват, кроме того, кто сидел за рулем. Но он уже наказан. И меня жалеть не надо.
Я тут же рассердилась.
— Я тебя и не жалею! — Возмутилась. — Чего тебя жалеть? Ты здоровый, успешный, непьющий мужчина. Мне жаль, что такая ситуация вообще случилась. Такого не должно происходить. Родители не должны переживать детей….
— Я понял. — Перебил он меня. — Извини, что сразу накинулся. — Корсаров тяжело вздохнул. — Просто жалельщики так достали тогда, что я сейчас неадекватно реагирую.
Я его понимала. Люди иногда просто бестактно лезут в твою жизнь, считая, что так лучше.