Дом на песке
Шрифт:
Валя. Куда?
Алик. В загс. К четырем часам возвращаемся, заезжаем за твоими родителями, едем в "Интурист", там уже накрыты столы. Все стоят, мы входим и объявляем свадьбу вместо дня рождения. Все обалдевают. Представляешь, как будет здорово?!
Валя. Представляю.
Алик. Нет, я серьезно. И не думай, что это так уж глупо. Никто ведь не знает, как все должно быть, чтобы люди были счастливы... Я давно хотел тебе предложить... Но как-то не получалось. Но я все время говорил себе: "Ничего, ничего, повертишься еще немного и позвонишь Вальке. И все будет хорошо. Она то, что тебе нужно". А когда ты исчезла, понял - все, больше откладывать нельзя.
Валя. Поздно ты понял.
Алик. Это всегда так бывает. Закон падающего бутерброда. Ну, ничего, у тебя все равно с ним ничего не получится.
Валя. Я очень люблю его, Алик.
Алик. Это ничего. Это обойдется. Я понимаю, что я не ахти что, но я перестану пить, брошу эту дурацкую аспирантуру, пойду работать, и прекрасно заживем. А то я уже до точки стал доходить.
Валя. Я люблю другого человека, Алик. Неужели ты не понимаешь?
Алик. Я все понимаю, я старый, мудрый и усталый человек. И я все понимаю. Именно поэтому я и хочу на тебе жениться. А он ничего не понимает, мой научный руководитель. Он весь состоит из правил: можно, нельзя, надо, обязан, хорошо, плохо... Он высокоморальный человек. И по его правилам, то, что у тебя было со мной, - это плохо. И он никогда этого не переживет. Умрет, но не простит. Я знаю таких... Уж лучше бы ты ему ничего не говорила.
Валя. Я не могла не сказать... Я же люблю его... Если бы ты знал, как я его люблю!
Алик. Именно поэтому ничего не надо было говорить.
Валя (сквозь слезы). Я так его люблю! Ты веришь мне, Алик? А с тобой так получилось потому, что мне было жалко тебя... честное слово... Потом, правда, мне это понравилось, я не отрицаю... но вначале было только жалко. Больше ничего.
Алик. Да ладно, что ты меня уверяешь? Жалко так жалко. Все равно ты молодец. И не надо плакать. Я же говорю, ты то, что мне нужно... Я люблю добрых. (Гладит ее волосы.) А он не любит... Он любит порядочных, высокоморальных. Он сам такой и таких любит. Отец Сергий... Ну, не плачь. А то ведь все повторится - из жалости... А у нас времени нет. Нам в загс надо ехать.
Валя. Никуда я не поеду.
Алик. Ну, ничего. Пусть он скажет свое веское высокоморальное слово, а потом мы уж как-нибудь наладим свою жизнь. А где он сейчас?
Валя. На дачу уехал.
Алик. Зачем?
Валя. Он не мог не поехать. Они всей семьей там собираются.
Алик. Ну, конечно, не мог. Традиция! Семейные обязательства! Он же человек слова. Раз обещал мамочке и папочке, то обязательно должен поехать! Что бы ни случилось. Долг - выше всего!
Валя. Он обещал им.
Алик. Я и говорю.
Валя. Он скоро вернется. Он только скажет им, чтобы они не ждали, и сразу же приедет.
Алик. Будем надеяться... Подождем. Но он, конечно, не приедет.
Валя. Почему?
Алик. Потому, что для таких, как он, папочка и мамочка важнее всего.
Валя. Не надо говорить о нем таким тоном.
Алик. Ладно, не буду... Но это ничего не меняет.
Валя. Он обязательно приедет. Я знаю, что он приедет.
Алик. Посмотрим. Но я-то точно знаю, что он не приедет. Уж я-то хорошо его знаю... И вообще у вас не получится... Поздновато вы встретились... Он и сам мучиться будет и тебя замучает. Только жизнь друг другу попортите. Ты хочешь испортить ему жизнь?
Валя. Нет.
Алик. Ну вот, видишь... А меня ты спасешь. С тобой я буду в полном порядке. Меня отмыть, почистить, отремонтировать - я как новый буду... Ну, не плачь. Давай лучше выпьем. (Наливает в бокалы шампанское.) На, держи... Выпей, выпей... Это помогает... Будь здорова...
Валя (всхлипывает). Будь здоров...
Алик. Вот молодец... Все будет хорошо... Я тебе обещаю.
На даче Эльдар стоит неподалеку от Матери с камнем в руках.
Эльдар (Матери). Ну, а теперь ты довольна?
Мать. Чем?
Эльдар (устало). Ты еще спрашиваешь?
Мать. Я не заставляю тебя. Ты можешь уехать в любую минуту.
Эльдар. Могу?.. А кто будет таскать эти камни?
М а т ь. Я.
Эльдар. Как же я уеду?
Мать. Не знаю.
Эльдар. Ты ничего не знаешь, мама. И ничего не хочешь знать, кроме этой дачи... (Идет с камнем к скале.)
Мать еще несколько мгновений стоит посреди своего участка, на том месте, где Эльдар вырвал из ее рук первый камень, потом медленно движется к навесу и, видимо, чтобы не упасть, хватается обеими руками за трубу, служащую опорой.
Отец (испуганно). Что с тобой? Тебе плохо.
Мать. Все в порядке. Сейчас пройдет.
Отец. Где лекарство?
Мать. В сумке.
Отец поспешно достает из сумки пакетик с лекарством. Помогает Матери проглотить таблетку и запить ее водой.
Эльдар (бросив камень у скалы). Что случилось?
Отец. Приступ.
Мать. Ничего, ничего... Сейчас пройдет.
Эльдар (идет к навесу, помогает Матери сесть на кровать). У тебя озноб...
Мать. Это пройдет... (Начинает задыхаться, озноб сменяется мышечными судорогами по всему ее большому, грузному телу.)
Эльдар (в отчаянии). Я же просил тебя!.. Я же просил тебя не трогать эти камни!
Мать. Ничего, ничего, все обойдется... Ты напрасно сердишься... Я прекрасно себя чувствую, когда работаю.
Эльдар. Я не сержусь.
Мать. Мне не тяжело... Я тихо-тихо все сама перетаскаю... Это даже полезно... И силы у меня еще есть. Ты не думай... Спроси у Отца. Он видел, сколько я за один день сделать могу
Отец. Да-да, ты много работаешь...
Эльдар. Мама, тебе нужно полежать сейчас... Ну, прошу тебя. Папа, дай подушку... вот так... (Укладывает Мать на кровать.) Лучше на спине...
Мать. Да. Так легче дышать... (Закрывает глаза.) Сейчас все пройдет... Это недолго... Устала... А раньше цемент мешками таскала... Кажется, это совсем недавно было. А уже тридцать лет прошло. (Эльдару.) Ты помнишь, как я детский дом строила?
Эльдар. Помню, мама.
Мать. Крыши не было, дверей тоже... одни стены торчали, да и то не все... А у меня двести ребят под открытым небом. И мои трое с ними... Акифа еще не было. Ты помнишь, Эльдар?
Эльдар. Помню.
Мать. И все равно к Седьмому ноября все было готово... Да, тогда у меня были силы.