Дом непредсказуемого счастья
Шрифт:
– Хозяев нет, а в доме повсюду иллюминация на всю катушку, – догадался Йог. – Странно. И расточительно. Зачем охраннику свет во всем доме?
– А он темноты боится, – сказал Тамтам и заржал, но, заметив красноречивый взгляд Йога, мол, чего ржешь, как дурак, осекся.
– По физиономии не скажешь, что он чего-то там боится, – поделился своими наблюдениями Пашков, доставая телефон. – Вот и меня эти окна ввели в недоумение. Алло, Надюша?.. Надь, я просил пробить Залесского по базе данных, ты только пообещала, но ничего не сделала. Нехорошо старых
Он начал искать в трубке другой номер, бормоча:
– Ребятки, стоим пока. Извините, Павел Давыдович, еще один звоночек… Добрый вечер, это капитан Пашков. Мне срочно нужно пробить Залесского Ивана Николаевича… Ты че, глухая? Я сказал: срочно! Короче, через минуту, чтобы всю его родословную предоставила… Молодец, что поняла. Жду.
Поскольку дана команда стоять, Тамтам заглушил мотор, его рука механически потянулась к проигрывателю, но на полпути застыла в воздухе. Нет, он не осмелился включить музыку без команды Урбаса, сложил руки на руле и опустил на них подбородок. Ждали больше минуты, любуясь ночным видом городского пейзажа, он действительно завораживал.
– Жалко, что я не художник, – мечтательно произнес Йог. – Я бы нарисовал эти окна, плавающие в воздухе, получилась бы красивая картина…
– Да-да? – встрепенулся Пашков, так как ему позвонили. – Ну?.. Ты не ошиблась?.. Спасибо, до свидания.
Урбас не сводил с него глаз, но у некоторых есть манера тянуть кота за хвост! Пашков, выпятив нижнюю губу, что само за себя говорило – он весьма и весьма озадачен, положил в карман куртки телефон, а потом и вовсе завис, как компьютер, уставившись в окно. Павел Давыдович терпеть не мог подобные многозначительности, посему раздраженно проговорил:
– Почему вы молчите? Поделитесь уж с нами вестями.
И на этот раз Пашков не сразу заговорил, а после паузы:
– Залесский не привлекался, но… его нет.
– В смысле? – повернулся к нему Йог.
– Дача, на которой находился Залесский в ночь с двадцать пятого на двадцать шестое декабря, взорвана. Он погиб. Так что лгал нам охранник, лгал.
Павел Давыдович откинулся на спинку сиденья, прикрыл веки, под которыми копились горячие слезы. Погиб Залесский, а Урбас почему-то подумал о сестре Рите…
Наиболее цивильное место – баня: есть кресла, пара небольших диванов, лавки, столы и даже коврики а ля рюс. Здесь и расположились заложники. Иван достал из холодильника бутылку водки, коньяк, закуски в пластиковой коробке, потряс ими в воздухе и, поставив на стол, пошутил:
– Все включено!
– Чему ты радуешься? – мрачно проворчала Юля.
– Что не пристрелили меня, – сказал Иван, оптимистично настроенный в отличие от жены. – Это чертовски приятно. Мужики, прошу к столу.
Остальные узники бани не разделяли его радости, но рюмки взяли, выпили без тостов, впрочем, у всех
– Невкусно. Ты говорила – пустой холодильник, но еды тут полно. А давайте забаррикадируем вход, здесь есть туалет и душ – продержимся, потом что-нибудь придумаем… ну, как спастись и этих козлов наказать придумаем.
– Это мы съедим за сегодняшний вечер, нас же много, – возразила Юля. – Дегенераты тоже будут думать, как нас отсюда выкурить, и, уверяю тебя, у них возможностей больше. Мишка, чего молчишь? Дуешься на меня?
Он устроился на сундуке, настоящем, с историей, росписью и коваными петлями, Михаил постукивал пустой рюмкой о ладонь и был задумчив. Юля списала его состояние на свой счет, потому извинилась:
– Мишка, ну, не сердись. Не могла я сказать даже тебе, что Ванька жив. Этот змей потребовал, чтобы я детьми поклялась! Ты же знаешь, какая я суеверная, если дело касается моих детей.
– Да успокойся, – заговорил Михаил, но таким тусклым голосом, что можно было подумать, у него кто-то умер.
– С малышкой все в порядке? – озаботилась Юля.
– Не знаю. Схватки начались, я отвез ее в больницу.
– Так она родила?
– Понятия не имею. Представь, ей сейчас нужно будет привозить продукты, а я этого не смогу делать. Что она подумает? Зинуля мнительная…
– Не паникуй, выберемся.
Юля подняла глаза на Ивана, ее насторожило подозрительное поведение мужа: он забрал у Влады нож и рассматривал его с азартом дикаря, питающегося человеческим мясом.
– Надеюсь, Ваня, ты не перережешь нас? – съязвила она.
– Не смешно, – бросил он в сторону жены.
– Нет, я почему беспокоюсь: все, что попадает в твои руки, приобретает вредный эффект воздействия на окружающих.
Иван отмахнулся от нее и обратился к мужчинам:
– А что, если мы подготовим бунт? У нас есть два ножа…
– Мой бывший муж – бунтовщик! Ха-ха-ха! Вань, даже мне понятно, что пуля во сто крат сильней ножа. И быстрей.
К этому моменту вернулся Алик, он поддержал хозяйку:
– Юля права. Для начала нужно попробовать кому-то выбраться, а уж если не получится, будем искать другие способы. Иван, отсюда есть выход? Второй выход, как говорят в народе, – черный?
– Нет, – развел руками Иван. – Я не предусмотрел, что однажды черный ход мне понадобится.
– Жаль, – расстроился Алик. – Очень и очень жаль. В таком большом доме нужно делать минимум два входа хотя бы на случай пожара.