Дом с неизвестными
Шрифт:
На станцию, как и предполагалось, он прибыл раньше пассажирского состава. Остановив автомобиль на небольшой пыльной площади рядом с водонапорной башней, Сергей хотел покурить, но почувствовал, что затекли ноги. Пора было размяться.
Прихватив папиросы, Аристархов вышел из машины, отряхнул наглаженные темные брюки, поправил воротник белой сорочки и побрел к длинному пустовавшему перрону, тянувшемуся вдоль одноэтажного станционного здания…
Сидя на деревянном диванчике и дымя папиросой, он с наслаждением представлял милые черты Марии, ее озорные глаза, мягкий грудной голос и не заметил, как вдали
Из забытья его вернул хрип громкоговорителя. Торопливый женский голос извещал о скором прибытии на первый путь поезда Москва – Смоленск.
Сергей бросил в урну окурок, встал, привычно оправил одежду и посмотрел вдоль путей. Обдавая округу белесым паром, по блестевшему сталью полотну катил паровоз.
«Слава богам! – вздохнул Сергей и вдруг ощутил новый прилив волнения. – Ого! – подивился он. – Уж не влюбился ли я в эту девчонку?..»
Громыхая на стыках и поскрипывая тормозами, мимо катились пассажирские жесткие вагоны. Следом поплыли мягкие купейные, именуемые в народе «егоровцами», так как выпускались на Ленинградском вагоностроительном заводе имени Егорова. Аристархов ловил взглядом таблички с номерами и поджидал девятый…
Нужный вагон остановился неподалеку. Пригладив ладонью непослушную шевелюру, Сергей решительно направился к раскрывшейся двери рабочего тамбура.
В двух шагах от темневшего дверного проема его опередил хорошо одетый проворный мужичок с подростком – то ли сыном, то ли внуком. Он попытался было подсадить пацана на нижнюю ступеньку лестницы, но появившийся пожилой проводник в форменной фуражке строго осадил мужичка:
– Минутку, гражданин! Дозвольте сперва покинуть вагон!
И посторонился, пропуская молодую пассажирку.
«Она! Не испугалась, не передумала! – застучало в висках Аристархова. – Смелая женщина. И до чего же прекрасна!..»
Приняв чемодан, он подал ей руку, помог сойти на перрон. Взяв Марию под локоток, провел ее мимо обалдевшего мужичка. До этого на станции Одинцово из московского поезда никто не выходил – слишком уж накладно было ехать в мягком купейном вагоне каких-то двадцать пять верст. В окна вагона таращились не менее удивленные пассажиры, пугая и вгоняя в краску и без того смущенную женщину.
– А теперь вы. Дозвольте ваши билетики. – Седой проводник поддерживал установленный порядок.
Мария была бледна, лицо ее в ту ужасную минуту не выражало ничего, кроме стыда и испуга; грудь под легким платьем вздымалась глубокими вдохами; руки не находили места. Не оставалось сомнений в том, что она раскаивалась в недавней решимости и жалела о кротком и тихом «да» в ответ на предложение обаятельного сердцееда. Каким же немыслимым безумием вдруг повеяло от их затеи! Еще вчера Мария сгорала от нетерпения, подгоняла время и проигрывала в мыслях эту встречу. Сейчас же все внутри перевернулось, дыхание сбивалось, а глаза заволокло слезами.
Однако менять что-либо было поздно. Прозвучал высокий паровозный гудок, звякнули вагонные буферы. Поезд медленно тронулся и, дыша паром, унес бывших попутчиков дальше в западном направлении – в город, где
Неприметная железнодорожная станция Одинцово осталась позади, за окнами автомобиля поплыли стройные ряды березок и сосен. Ехали небыстро. Дорога была ухабистой – от положенного еще до войны асфальта остались разве что редкие островки.
Сжимая в кулаке белый платок, девушка глядела вперед, не решаясь повернуть голову. Наконец, не выдержав тягостной тишины, спросила:
– Почему ты молчишь? Ты считаешь меня легкомысленной? Мне, наверное, не следовало выходить из поезда…
Сергей не ответил. Сбросив газ и выключив скорость, он остановил машину, повернулся к милой спутнице и с любовью посмотрел в ее влажные карие глаза. Затем провел ладонью по золотистым волосам и надолго прильнул к прохладным губам…
Его нежность и жаркий поцелуй оказались тем чудодейственным средством, которого Марии сейчас так не хватало. Разом ушло томившее в груди беспокойство, бесследно растворился липкий страх. Сердечко пустилось отбивать совсем иные ритмы, возвращая уверенность в благом исходе их невероятно смелого поступка.
До захода солнца оставалось часа два. Серый «Опель» упрямо держал курс на запад по шоссе, проложенному вдоль железной дороги. У большого села Жаворонки Сергей свернет с шоссе и поедет на юг по довольно плохонькой и пустынной дороге. Замысловатой дугой она приведет их точно в Троицкое.
В открытые окна врывался теплый ветерок, лаская золотистые локоны Марии. Она понемногу привыкала к обществу сидевшего за рулем уверенного в себе мужчины. Их знакомство длилось третью неделю, столь долго оставаться наедине им еще не приходилось.
Аристархов всячески старался отвлечь спутницу от тяжелых мыслей: шутил, смеялся. Она все чаще улыбалась. Лицо ее просветлело, щеки окрасились живым румянцем.
Радовался этому и Сергей. Покоя не давала единственная техническая проблемка: стрелка топливомера была словно живой, буквально на глазах приближаясь по изогнутой шкале к маленькой цифре «0». Именно она – эта чертова стрелка – нервировала и не давала в полной мере насладиться предвкушением скорой близости с Марией.
На свою любимую дачу в Троицкое Сергей чаще ездил напрямки через Черемушки и Теплый Стан; на заправке в Стане он в обязательном порядке подливал топливо в бак. Если же заканчивал дела на севере столице, то выруливал через Одинцово и Жаворонки, чтоб не куролесить средь городских кварталов. На этом маршруте бензозаправочная станция имелась на окраине села Жаворонки. Не дай бог забыть, проскочить мимо – стой потом на обочине пустой дороги и выпрашивай пяток литров у редких попутных грузовиков.
– Надо завернуть, – сказал он девушке, завидев впереди знакомое строение с двумя бензоколонками.
Подрулив к одной из них, Аристархов направился к окошечку, за которым всегда сидела полная женщина лет сорока пяти. Она носила очки с толстыми линзами и любила полистать хорошую книжицу, пока редкий клиент не отвлекал ее от этого благостного занятия.
– Добрый вечер. Сорок литров, пожалуйста. – Сергей подал ей купюру с мелочью.
Женщина очнулась, отложила книгу. Взглянув на водителя, поздоровалась. И приступила к работе…