Дом с волшебными окнами. Повести
Шрифт:
Оксана прекрасно знает эту пьесу — у неё такое бурное, такое решительное начало. Справится ли с ним девочка?
Но через минуту она уже не думает об этом — она вся захвачена широкой волной звуков.
В этой пьесе две части: прелюд и аллегро.
Бурный, торжественный прелюд звучит, как призыв. Он должен сразу покорить слушателей, сразу вовлечь их в свой ликующий мир — мир счастья, света, звука.
Этот мир широко раскрывает вторая часть — стремительное, виртуозное аллегро.
Много упорной работы было вложено Мариной в эту пьесу, но
Вдохновенная трудная пьеса, концертная пьеса настоящих скрипачей, звучит! Звучит полным звуком, звучит в темпе. Кажется, всю себя, всё своё умение Марина вкладывает сейчас в игру.
Она уже не видит Оксаны, не видит школьных стен — сейчас эта музыка звучит для сотен, для тысяч новых, не известных ещё Марине друзей.
Может быть, её слушают сейчас где-то далеко, на международном фестивале, — вот так, с такой решимостью и силой, она защищала бы честь своей культуры, своей, советской музыки.
— Очень хорошо! — сказала Елизавета Фёдоровна.
Нет, не может быть, чтобы такую игру слушала одна только девушка Оксана.
А у девушки с комсомольским значком на груди — напряжённое и счастливое лицо: как хорошо! Неужели это играет её Марина, маленькая пионерка из её отряда? Как жаль, что её не слышит сейчас больше никто! Ведь Оксана знает, что музыка — это такая ещё капризная вещь в неопытных детских руках: сегодня прекрасно, а завтра может стать посредственным.
Как жаль, что её больше никто не слышит!..
Но не одна Оксана слушала в этот час Марину. За дверью в пионерскую комнату давно уже стояла Елизавета Фёдоровна. Она задержалась в своём классе и, уходя, услышала знакомые звуки. Она не стала мешать. Когда так играют — нельзя мешать музыканту, даже если это ещё школьник, ученик. Когда Марина кончила, Елизавета Фёдоровна открыла дверь и вошла в пионерскую комнату.
— Очень хорошо! Молодец! — сказала она оторопевшей Марине и поцеловала её. — Да ты не пугайся, я давно уже всё знаю от Алексея Степаныча и как раз завтра должна была тебя слушать.
Елизавета Фёдоровна улыбнулась, видя изумление Марины.
— Алексей Степаныч больше не хотел затягивать работу над этой пьесой, — объяснила она, — это стало мешать твоей подготовке к экзаменам. Так что я очень рада, что послушала тебя. Ты сделала большие успехи, поздравляю. В будущем году можно будет тебе, пожалуй, сыграть эту пьесу публично, на открытом концерте. Не правда ли, Оксана?
— Вы правы, Елизавета Фёдоровна, — с уважением говорит Оксана.
И Елизавета Фёдоровна прощается и уходит.
73. СКАЗКА ОБ АМИНБЕКЕ
Вот и кончилась Маринина тайна. Нет, правда, наполовину тайна осталась, потому что Алексей Степаныч всё равно не велел о ней рассказывать. Он подтвердил, что Елизавета Фёдоровна обещала выпустить Марину с этой пьесой на большом концерте в начале будущего года. «Пусть ещё немного окрепнет», — сказала она.
Что ещё говорила ему Елизавета Фёдоровна, осталось Марине неизвестным. Алексей Степаныч был, видимо, доволен разговором и чему-то улыбался, но Марина загрустила: ей было жалко расставаться с увлекательной и трудной работой последних месяцев.
Она проскучала два дня — ей казалось, что в жизни у неё образовалось пустое место, которое нечем заполнить. Но уже на третий день пустоты не оказалось. Да какое там! Столько дел, что и не поспеть!
Во-первых, надо догнать Галю, которая ушла вперёд в работе над концертом. Во-вторых, занятия по общеобразовательным предметам, ведь экзамены не за горами! Малыши тоже отвлекают: что бы там ни говорила Оксана, а не всегда они ещё умеют быть самостоятельными.
Их весёлая, молоденькая учительница Зоя Дмитриевна, кажется, очень благодарна Марине за помощь. И как раз сегодня она сказала Марине, что у малышей будет свободный час — перерыв между уроками и хором, — и если она может, то пусть расскажет им какую-нибудь сказку.
Марина с радостью согласилась — этот час у неё тоже свободен. Ведь тайны больше нет.
И на перемене Марина побежала в библиотеку.
Библиотекарша Нина Павловна покровительствовала Марине — она любила тех, кто много и с увлечением читал. Она охотно выполнила Маринину просьбу и пустила её к той полке, где стоят сказки.
Марина долго перебирала там книги и наконец нашла то, что очень понравилось ей самой.
Она решила: читать вслух неинтересно — лучше рассказывать.
И, когда малыши окружили её во время свободного часа, сказка, прочитанная три раза, уже крепко сидела в её голове.
— Все должны слушать со своих мест, — сказала она, подражая Зое Дмитриевне. — И не шумите! Я расскажу вам одну интересную сказку — башкирскую сказку о мальчике, по имени Аминбек…
Когда-то, давным-давно, жили-были старик со старухой. У них был сын Аминбек. Однажды они дали сыну сто рублей и велели ему идти учиться торговать. Родители хотели сделать Аминбека богатым купцом…
Марина смотрит на ребят. У Сашеньки на лице — полнейшее недоумение, Оля, как всегда, улыбается.
— А кто такой купец? — спрашивает она.
— Купец? Ну, это такой человек, который хочет иметь очень много денег и для этого покупает и продаёт разные товары. Покупает дёшево, а продаёт очень дорого, так что бедняки не могут купить. Или купят совсем мало…
— Нехороший человек, — говорит Оля.
— Ну так вот, родители хотели сделать из своего сына такого купца. Они дали ему денег и отправили в город учиться торговать…
И Марина рассказывает о том, как три раза родители давали Аминбеку денег для обучения торговле — и три раза он тратил их на обучение искусствам.