Дом секретов
Шрифт:
На протяжении всего дня Корделию преследовала одна и та же мысль, которая постепенно разрасталась в ее сознании. Она не знала, откуда она взялась, но помнила, что эта мысль возникла сперва как нечто, на что можно было случайно наткнуться, и стала стремительно захватывать разум, так что вскоре Корделия не могла найти вескую причину, чтобы не думать о ней.
Ей нестерпимо хотелось использовать какое-нибудь заклинание самой.
Отчасти в этом не было ничего особенного, только возможность продемонстрировать Уиллу, что он не такой уж всесильный. Отчасти ей хотелось узнать на деле, сработают ли заклинания, если их будет произносить она. Корделия умолчала об этом, но она ходила на уроки латыни в первом классе и всегда получала одни пятерки. Вероятнее всего, она могла перевести большую часть, если не все свитки.
«И если я смогу прочесть заклинания со свитков, я смогу использовать заложенную в них магию… – думала она. – Я смогу создать что-нибудь из ничего. Если Уилл смог вызвать огненный шар, то я смогу сделать что-нибудь покруче. Может быть, у меня получится вызвать снег или град, может быть, мне удастся изменить свою внешность до неузнаваемости… а потом вернуть все вспять, просто прочитав заклинание в обратном порядке. Просто так. Просто ради веселья. Просто для себя. Совсем ничего особенного».
59
На закате после краткого выступления Транкебара пираты единогласно проголосовали за Уилла как нового капитана корабля. Затем они отправились праздновать событие, на сей раз с меньшим количеством рома, чем накануне. Мясник зарезал в трюме несколько кур и зажарил их прямо на палубе под звездным небом. Когда все собрались, невозможно было отделить детей и возрожденных людей, прежде бывших ходячими скелетами, от старой команды корабля – теперь они вместе были одной командой «Морэя».
– За капитана Дрейпера! Пусть славно управляет нашим кораблем! – сказал Скурф.
– Да, и пусть он будет гораздо добрее, чем Сэнгрэй! – отозвался Гиллиам.
– Прошу, достаточно почестей, – сказал Уилл. – Вы все очень добры. Но я привык делать свою работу тихо и скромно.
Пираты кивнули и принялись за свои порции курятины.
– Ну, а теперь… Я не так уж серьезно все это сказал! Ну же, ни у кого больше нет комплиментов для меня?
– Эм-м-м-м-м-м, – протянул Скурф, который был такой же тощий, как Икабод Крейн из «Легенды о Сонной лощине» Вашингтона Ирвинга. – У вас очень милое лицо. Очень приятное.
Вся старая команда в молчаливом недоумении смотрела на Скурфа.
– Чего уставились? Да вы когда-нибудь встречали женщину или мужчину с такими голубыми глазами?
Пираты посмотрели на Уилла и в ответ только пожали плечами. Они не могли не согласиться с утверждением Скурфа.
– Кто-нибудь еще? – произнес Уилл, оглядываясь по сторонам в надежде получить очередной комплимент.
– Ваши волосы, – начала говорить одна женщина. – Как крученый шелк.
– А ваша челюсть, – сказал мужчина, – вы могли бы высечь с ее помощью Пьету.
– Так-то лучше, – усмехнулся Уилл, делая вид, будто знает, что такое Пьета.
Пираты засмеялись вместе со своим новым капитаном. Корделия повернулась к брату.
– Не могу смотреть на это. Он становится помешанным на власти, как сама Ведьма Ветра.
– Может, это пройдет, когда он подольше побудет капитаном. Ты будешь есть?
Корделия фыркнула и в этот момент осознала, что сейчас, когда все заняты едой и выпивкой, настало идеальное время, чтобы привести в действие свой план.
– Нет, Брен, ешь. Я сейчас вернусь.
Она отдала брату свою порцию курицы и направилась к трюму. Она не заметила, как Уилл посмотрел на нее с подозрением.
«Я просто возьму один свиток и произнесу одно заклинание. И все», – решила она.
Корделия шла по коридорам корабля.
«Потому что… да нипочему. Просто потому, что я так хочу».
В бывшей каюте капитана Сэнгрэя стол, на котором лежала Пенелопа, был черным от запекшейся крови. Цепи, которыми девушка была прикована вместе с Уиллом, как теперь было видно, крепились к столу при помощи двух металлических колец. Сундук оказался не заперт, и Корделия откинула его крышку. Внутри по-прежнему было полно драгоценных камней и золотых монет, но ей нужны были только свитки. Она достала все и принялась было по одному разворачивать их…
Но в эту секунду она заметила в сундуке кое-что еще.
«Книгу Судьбы и Желаний».
Корделия выронила свитки, которые держала в руках. Как только она увидела книгу, в ней осталось лишь одно желание. Открыть книгу и посмотреть, что там написано. Понять ту силу, которая свела с ума Денвера Кристоффа. Будущее не имело значения. Прошлое не имело значения. Единственное, что было важно, это книга.
Слегка приоткрыв рот от изумления перед представившейся возможностью, Корделия взяла в руки книгу и стала рассматривать ее, держа перед собой. Она не знала и не могла знать, что вся ее поза точь-в-точь повторяла позу скелета Тачайнов на Козлином острове. Она была готова окунуться в тайную материю и погрузиться в секреты…
«Я все выясню, я все выясню», – думала она как заведенная, зациклившись на одном единственном стремлении.
Корделия открыла первую страницу.
60
Сначала страница была абсолютно пустой. Надежда Корделии немедленно приняться за тайный текст не оправдалась, и она чуть не отбросила книгу прочь… но вдруг на бумаге проступили буквы. Они словно всплывали на поверхность страницы, как мелкие существа со дна заброшенного пруда, маленькие черные фигурки, крутящиеся и соединяющиеся в отчетливые, витиеватой формы слова, очень близкие к английскому языку, но Корделии приносил невыразимое наслаждение уже один их вид, пусть она пока не понимала их значения…
– Стой! – раздался голос у нее за спиной. – Что ты делаешь?
Уилл одним движением оказался рядом с Корделией и, схватив ее, повернул к себе.
– Корделия, твое лицо!
Как только она открыла книгу, с ней незаметно начали происходить изменения. Кожа Корделии стала постепенно растворяться и исчезать, будто страницы высасывали всю силу ее жизни, оставляя только пустую бледную оболочку. Словно в трансе, она посмотрела вниз на поток, состоящий из всех цветов радуги и стремительно утекающий из ее подбородка в книгу. Ее глаза потеряли былую яркость и стали серыми. А узоры вен начали проглядывать с ужасающей четкостью и выступали на ее щеках, как у Ведьмы Ветра…