Дом сестер
Шрифт:
– На сколько ты приехал? – спросила она.
– Увы, только до завтра, – ответил он с сожалением. – В воскресенье вечером я должен снова быть в Дейлвью. Но ведь у тебя тогда тоже начнется новая неделя…
Фрэнсис подняла руку, чтобы снова вытереть слезы, но вовремя опомнилась и достала носовой платок.
– Я знала, что ты приедешь, – сказала она.
– Если я получаю от тебя экстренную телеграмму, то всегда приезжаю, – возразил Джон. – Так что случилось?
– Я ударила одноклассницу теннисной ракеткой по голове. Ручкой теннисной ракетки. Ей пришлось
– Бог мой! И зачем ты это сделала?
Фрэнсис пожала плечами.
– Для этого ведь должна быть причина, – настаивал Джон.
Фрэнсис смотрела мимо него, на реку.
– Она говорила всякие глупости…
Он вздохнул.
– Опять о твоей матери?
– Да. Она сказала: «Твоя мать – ирландская шлюха». И мне надо было это просто стерпеть?
– Конечно, нет. Но то, что ты ее ударила – тоже не выход. Ты же видишь, в итоге у тебя опять неприятности…
– Пять недель! В течение пяти недель я не смогу ездить на выходные домой! Это больше месяца!
Джон взял ее за руку.
– Пойдем, погуляем немного вдоль берега. Ты должна сначала успокоиться. Один месяц – это не так уж долго.
– Для тебя, может быть, и нет. В школе Эмили Паркер это целая вечность.
– Ты должна прекратить так ненавидеть эту школу, – сказал Джон, отодвигая в сторону ветви дерева, чтобы они могли пройти. – Попытайся же увидеть в ней что-то хорошее. Ты изучаешь много предметов и…
– Да что я там изучаю? Как вести домашнее хозяйство, готовить, вязать… Всякую дрянь! Женственно вести себя! Все это так…
– Это неправда. У вас есть и другие предметы: математика и литература… и ты учишься играть в теннис. Тебе ведь это нравится! – Джон усмехнулся. – Даже если ты потом иногда используешь свою теннисную ракетку в иных целях…
– Я бы больше хотела заниматься верховой ездой, чем играть в теннис. Но здесь я тоже не могу это делать!
– Ты можешь делать это по выходным дома, – быстро сказал он, когда она открыла рот для возражения. – Сейчас ты не можешь ездить домой, но это не будет продолжаться вечно.
Фрэнсис остановилась. В диком кустарнике жасмина рядом с ними жужжали пчелы. Сладко и соблазнительно пахло летом.
– Вики уехала домой, – сказала она.
– Разумеется. Она – образцовая ученица. Не думай об этом.
– Она на два года моложе, но меня постоянно этим попрекают. «Бери пример с твоей младшей сестры, Фрэнсис!» Я не знаю, как это получается, – сказала Фрэнсис и невольно посмотрела вниз, на синюю юбку длиной до щиколотки, белую блузку, в которой едва можно было пошевелить головой – таким высоким и жестким был воротник. – Но Вики даже в этой отвратительной форме выглядит смазливой!
– Ты тоже выглядишь очень симпатичной, – утешил ее Джон.
Фрэнсис знала, что это не так. Такой милой и хорошенькой, как маленькая Виктория, она никогда не была, но между тем никогда себя с ней не сравнивала. За последние полгода она порядочно выросла, при этом была тощей, как жердь от забора, и казалось, что в ее теле не было ничего, что хотя бы приближенно
– Ты снял комнату здесь, в Ричмонде? – спросила она, чтобы отвлечься от мыслей о своей внешности. Это занятие чрезвычайно удручало ее.
– Да. А ты думала, я буду спать в машине? – Семья Ли относилась к немногим семьям, которые, как было известно Фрэнсис, являлись достаточно состоятельными, чтобы иметь автомобиль.
– Можно я приду к тебе сегодня ночью? – спросила она. – У меня нет никакого желания возвращаться в школу!
– Послушай, так не пойдет, – ответил Джон быстро. – Ты только еще больше осложнишь свое положение. Как ты думаешь, сколько неприятностей у тебя будет потом? Не говоря уже, – добавил он, – о проблемах, которые возникнут у меня, даже если я всю ночь проведу сидя в кресле.
– Я ведь не скажу, что была у тебя!
– А что ты тогда скажешь? – Он остановился перед ней, взял ее за руки и серьезно посмотрел на нее. – Фрэнсис, послушай меня. Я знаю, ты считаешь эту ситуацию ужасной. Ты чувствуешь себя подавленной, и тебе кажется, что ты словно в тюрьме. И ты человек, который это с трудом выносит. Но тебе необходимо это выдержать. Осталось еще три года. Ты должна стиснуть зубы и сделать это!
Она глубоко вздохнула. Три года представились ей вечностью.
– У меня начинается учеба в университете, – объяснил Джон, – это тоже несладко. Но необходимо.
– Университет! – воскликнула она с горечью в голосе. – Чувствуешь разницу?
– Какую разницу?
– Разницу между мною и тобой. Между мужчинами и женщинами. У тебя все это имеет смысл. Твои школьные годы были тоже не самыми лучшими, но ты знал, для чего все это делаешь. Чтобы потом пойти учиться в университет. Чтобы добиться в жизни лучшего. Чтобы понять свои способности и научиться их правильно применять.
– У тебя так же.
– Нет! – закричала Фрэнсис с негодованием. – Нет, не так! Я должна пройти здесь все! Но зачем? Я не смогу пойти в университет. Вряд ли найдутся университеты, где принимают женщин. Мой отец рассвирепел бы, если бы я явилась к нему с такой идеей.
– Но ты все равно найдешь свой путь, – успокоил ее Джон.
Он, казалось, был удивлен. У Фрэнсис создалось впечатление, что он не имел представления, с какими проблемами она столкнулась. Пару раз она делала намеки, но он их не понял. Или не принял всерьез, подумала она с горечью…
– Да, возможно, я найду свой путь, – согласилась Фрэнсис, – но потом будут новые проблемы. Мне станут чинить препятствия в выборе профессии. В конечном счете каждый ждет от меня, что я выйду замуж и рожу кучу детей!