Дом смерти
Шрифт:
— Помнишь медсестру, которая нравилась Уиллу? Она еще про книжку рассказывала.
Услышав имя Уилла, Луис вздрагивает.
— Помню, и что?
— Она хотела что-то для нас сделать, а Хозяйка забрала ее в лазарет.
— То есть как это?! — У гения широко распахиваются глаза. — Откуда ты знаешь?
— Просто знаю. — Терпение потихоньку кончается, хотя я и понимаю, что у меня, чтобы свыкнуться с новостью, было несколько дней, а у Луиса — всего несколько минут. — Сам видел.
До Луиса наконец доходит:
— Что она теперь с нами сделает?!
— Это не важно. — Я сажусь на край ванны, старательно делая вид, будто не замечаю призрака Уилла. Наверняка Уилл одобрил бы наш план. — Мы сваливаем.
— Она отправит нас в лазарет, — еле слышно говорит гений, в чьих глазах сияет дикий ужас.
— Не успеет. Слушай меня внимательно… У меня есть план. — Я хватаю Луиса за плечо и слегка трясу. — Мы сбежим.
В конце концов Луис смотрит на меня и по-настоящему прислушивается к моим словам.
— Куда?
— Сегодня ночью придет катер. С продуктами и всякой фигней для дома. К тому моменту, когда катер отчалит, мы с Кларой будем на борту. Мы все спланировали. — В моих устах все звучит гораздо организованнее, чем есть на самом деле. Может быть, Луис придумал бы что-то поумнее, если бы мы посвятили его в свой план раньше. — Ты должен пойти с нами.
— Клара об этом знает? — спрашивает он и снова смотрит на бумажку.
— Нет. — Внутренне я весь сжимаюсь, но стараюсь ничего не выдать голосом. — Я ей позже все расскажу. Но ты должен пойти с нами. И ты прекрасно это знаешь.
Несколько долгих секунд гений пристально смотрит на меня, и я почти слышу, как у него в голове вращаются шестеренки. Пальцы крепче сжимают бумажку.
— То есть мы просто возьмем и сбежим?
— Да. Сегодня ночью. Не пей таблетку. Притворись, будто спишь. Когда в доме все стихнет, мы уйдем. Еще до того, как медсестры встанут разбираться с доставкой.
— Приключение, — тихо вздыхает Луис. — Уиллу ты то же самое говорил.
Я наклоняюсь вперед и крепко беру его за руки.
— Ничего подобного. Тогда все было иначе. Сам знаешь, Уилл болел. — Я смотрю в глаза Луису. — Ты должен пойти с нами, Луис. Должен.
— Зачем? — Он вырывается из моих рук, оставляя бумажку в моей ладони. Он все еще злится на меня, причем так сильно, что вполне может все испортить. И для себя, и для нас. — Чтобы тебе стало легче после того, что ты сделал с Уиллом?
— Нет, — отзываюсь я и наконец нахожу правильные слова: — Ты должен пойти, потому что так хотел бы Уилл.
Луис снова плачет, и из его груди вырываются тяжелые рыдания. На этот раз он плачет не только из-за Уилла, а из-за всего сразу. Из-за бумажки, из-за меня, из-за всей этой чертовой жизни, из-за Хозяйки и медсестры. Хочется его утешить, но я сдерживаюсь. Он должен выплакать все это из себя, а за него я это сделать не могу. Впервые за все время я вижу в нем не только гения, но и маленького ребенка.
— Ночью медсестры делают последний обход, чтобы убедиться, что все мы спим. Поэтому притворись спящим. Не пытайся со мной заговорить. Даже шепотом. Потом нам придется действовать тихо и быстро. Не знаю, будет ли Хозяйка дожидаться доставки, поэтому обуй кроссовки. И надень что-нибудь теплое. Договорились?
Шмыгнув носом, Луис кивает.
— И никому ничего не говори. Пожалуйста.
— А кому мне теперь что-то рассказывать? — почти улыбается он.
На этом я его оставляю и иду в спальню за туалетными принадлежностями, чтобы почистить зубы. Все вены в теле гудят. Мы это сделаем. Мы и правда это сделаем!
В спальне холодно, потому что Том открыл окно. Однако вонь уже просочилась в каждый угол. Я вжимаюсь лицом в простыню, но все равно чувствую едкий сладкий запах, словно что-то гнилое впиталось в саму ткань. Когда приходит медсестра с таблетками, она слегка морщит нос. Беда Эшли играет нам с Луисом на руку, потому что второпях медсестра даже не смотрит толком, глотаем мы «витаминки» или нет. Она пытается понять, кто из нас источает вонь, и быстро находит источник.
Сегодня никто не бесится, когда Эшли начинает молиться, стоя на коленях у своей кровати. В его Бога я не верю, но все равно молча отправляю куда-то туда добрые пожелания для Эшли. Пусть пользы от этого не будет, но и вреда тоже. Когда свет выключается, я думаю о том, как Клара лежит в своей постели и ждет. Точно так же, как мы с Луисом. От волнения и нервов все тело покалывает. Пусть все пройдет, как надо, — умоляю я не то судьбу, не то природу, не то саму удачу. Пожалуйста, пусть все получится!
Том и Эшли засыпают, а мы с закрытыми глазами лежим в полной тишине, пока не заканчивается последний обход. Я жду, когда наконец почувствую неуловимую перемену в атмосфере дома, которая подскажет, что наступило затишье. Медсестры ушли в свое крыло. Дети спят. Осторожности ради я жду еще немного. Наверное, уже готовая к побегу Клара сидит на своей кровати и нетерпеливо постукивает ногой по полу.
В доме тихо. Никто не шевелится. Даже мыши.
Не знаю, откуда приходит давно знакомый ритм, но он громко звучит у меня в голове, и я вылезаю из-под одеяла. Что ж, пора мышкам сбежать. А может быть, мы просто крысы, бегущие с тонущего корабля. Плевать. Мы здесь не останемся. Сердце стучит где-то в горле, когда я осторожно хлопаю Луиса по плечу. Он тут же садится, и мы молча одеваемся. Гений на меня не смотрит, но его лицо отражает сосредоточенность и решительность. Мое, наверное, тоже.
— Готов? — шепчу я, когда Луис уже натянул кроссовки, и он кивает в ответ.
В последний раз я оглядываюсь на Тома с Эшли и в последний раз выхожу из четвертой спальни. Чувствую, как изнутри меня жалит что-то печальное, но все же отворачиваюсь и целиком отдаюсь волнению. Хватит оглядываться назад. Впереди нас уже заждалось будущее. От нервов и восторга сердце несется вскачь.
В коридоре холодно и темно. Мы идем к спальне Клары, и половицы удивительно к нам добры — ни одна не скрипнула. Как будто этой ночью дерево стало нашим молчаливым союзником. Глупо, конечно, но мысленно я прощаюсь даже с деревяшками. Света нигде не видно. В доме царит полный покой. Беспокоиться нужно только о кабинете Хозяйки. Жуть берет, как подумаю, что приду в кухню, а она там. Или что дверь ее кабинета распахнется, и она поймает нас на полпути к свободе. Но все эти страхи могут подождать. Для начала нужно забрать Клару. С ней я всегда чувствую себя храбрее.
По пути к спальне девочек мы молчим. Луис жмется ко мне, как ребенок — к своему родителю. Очень осторожно я открываю дверь и уже улыбаюсь, предвкушая, как увижу сияющее лицо Клары. Я так взволнован по поводу будущего, что не сразу замечаю изъян в настоящем.
Клары в комнате нет. Улыбка гаснет, и я хмурюсь. Неужели она уже ушла? Или я неправильно понял ее слова? Я застываю. Луис проталкивается в спальню мимо меня и подходит к аккуратно застеленной кровати.
— Тоби, — шепчет он, — иди сюда. — Берет с покрывала сложенный лист бумаги и протягивает мне. — Тут твое имя.