Дом смерти
Шрифт:
Через секунду я сбегаю с причала и со всех ног мчусь мимо домика обратно на дорогу. Теперь я знаю, куда идти. Домой.
Глава 24
Я бегу по пляжу и вижу мягкие отблески свечи. Под ногами шуршит мокрый песок с галькой. Кажется, море аплодирует мне набегающими на берег волнами. Едва дыша, я останавливаюсь у входа в пещеру и улыбаюсь:
— Ты меня не разбудила. Это наша последняя ночь, а ты меня не разбудила.
— Тоби? — Клара поднимает голову.
— Луис уже там, — отзываюсь я. — А я могу побыть здесь. Это место — мое.
— Нельзя! И я не хочу, чтобы ты был здесь…
Я обнимаю Клару и целую, заставляя замолчать. У нее забавный, больной вкус, но мне плевать. Она по-прежнему Клара, и я люблю ее всем сердцем. Она — это я, а я — это она. Нас нельзя разделить.
— Я хочу быть здесь.
— Прости, — вздыхает она.
Гнев выветрился, но голос у нее грустный.
— За что?
Клара отходит в сторону и поднимает свитер. Все тело покрыто темными пятнами. Видимо, синяк у нее на бедре был только началом. От бледной кожи не осталось ни следа.
Я присаживаюсь перед ней и нежно целую в пупок. Меня не волнует, что она скрывала от меня болезнь. Я тоже кое-что от нее скрываю. И мой секрет написан на бумажке, которая теперь у Луиса. В последнем абзаце, в последних строчках.
«Заключение по результатам анализов: ни один из двух пациентов не является носителем гена дефективности. Вероятно, образцы при проведении предыдущих анализов были скомпрометированы. Оба пациента здоровы и совершенно нормальны».
Некоторыми секретами лучше не делиться. Да и все это теперь не имеет значения. Я сделал выбор. Я выбрал Клару.
— В дом я не вернусь, — решительно говорит она. — Никто не заберет меня в лазарет.
— Так я и думал. — Я сажусь на камень, и Клара садится рядом. — Я тоже не собираюсь туда возвращаться.
— Но если ты уйдешь прямо сейчас, то еще успеешь на катер. Наверняка он скоро появится.
Я улыбаюсь и качаю головой. С Луисом я не сбегу, но и в дом не вернусь. Я останусь здесь, с Кларой, где мне и место.
— Предпочитаю посидеть тут с тобой.
Я сам строю свою судьбу, а моя судьба связана с Кларой. Так было всегда.
— Ты не понимаешь… — начинает она.
— Очень даже понимаю, — перебиваю я и убираю прядь красивых волос с ее глаз. — Вместе навсегда.
В этих словах так много смысла, но с моего языка они слетают легко, как снежинки. Наверное, с правильными словами всегда так.
Глаза Клары распахиваются, и я вижу, как в них горят разные эмоции. Удивление, страх, а когда до нее наконец доходит, что именно я сказал, — яркая вспышка радостного облегчения, за которым тут же приходит счастье. Клара улыбается:
— То есть ты останешься со мной?
— Вместе навсегда, — повторяю я и подмигиваю.
Сердце настолько переполнено любовью, что в животе не осталось места для темного сгустка.
— Вместе навсегда, — эхом отзывается Клара и кладет голову мне на плечо.
Где-то вдалеке слышно, как гудят двигатели катера. На миг кажется, будто я ошибаюсь, но это не так. Класс. Значит, мы узнали правильную дату.
— Думаю, Луис справится, — говорю я, шмыгая носом от ветра и глядя на темную воду.
Он умный и не захочет меня подвести. Наверняка у него все получится.
— Надеюсь, — кивает Клара, и я знаю, что она не врет. В ее голосе нет ни намека на горечь или зависть.
Она что-то перебирает в руках, и я опускаю голову, чтобы посмотреть. Вещица похожа на полоску черной кожи с зубцами по углам. Я снова улыбаюсь. Теперь, когда страх исчез, улыбаться легко и приятно.
— Где ты это нашла?
— Возле пещеры. Странная штуковина, да?
— Как-то на пляже мама показывала мне такую же. Она называется «русалочий кошелек». — Я целую Клару в макушку. — Русалочий кошелек для Королевы Русалок.
— Да ладно! — улыбается Клара и начинает смеяться.
Пещера словно цепляется за звонкий смех и возвращает его нам эхом, будто каменистые стены смеются вместе с нами.
— Без шуток.
Какое-то время мы молча обнимаем друг друга и смотрим на воду. Голова Клары лежит на моем плече. Огней в небе сегодня не видно, но оно все равно красивое. Наверное, когда начнется прилив, вода будет жутко холодной.
— Это было прекрасно, правда? — еле слышно спрашивает Клара.
— Да, — отвечаю я. — Невероятно прекрасно.
Она усмехается, и мы снова целуемся, а потом наслаждаемся тишиной в объятиях друг друга. Мы почти не разговариваем. Да и о чем тут говорить? Больше нет ни дома, ни прошлого, ни будущего. Есть только мы, пещера и настоящее. Но мы с Кларой горели ярко-ярко, а все остальное не имеет значения. Мы просто сидим и ждем, когда наступит рассвет, и любопытные волны начнут подбираться к пещере. Интересно, долго ли пещера сможет нас защищать, пока прилив не унесет нас в морские глубины, как настоящих русалок? Я согласен на все, пока мы с Кларой вместе.
Через какое-то время свеча захлебывается соленой водой.
— Моя мама не была тварью, — нарушаю я тишину, когда ноги уже онемели от холода.
Пляжа за пещерой больше нет. Скоро не будет и пути обратно на утес. Наступает последний момент, когда я еще могу передумать, но мне и в голову такое не приходит. Хочется только рассказать правду хоть кому-нибудь. Почему-то сейчас это важно.
— Не знаю, зачем я так о ней говорил.
— Это же замечательно, — отзывается Клара, — что твоя мама была хорошей.