Дом стрелы
Шрифт:
Ано медленно складывал материалы в папку. Лицо его отражало внутреннюю борьбу. Напряжение сказывалось на них обоих, и детектив явно ощущал искушение довериться своему компаньону. В то же время традиции его профессии велели ему искать факты, а не высказывать вслух подозрения. Заперев материалы в сейф, Ано наконец поддался искушению, но и тогда не стал говорить прямо.
– Вы хотите знать, что я думаю об Энн Апкотт? – медленно осведомился он, как будто слова давались ему с трудом. – Приходите завтра в церковь Богоматери и посмотрите на фасад. Так как вы не слепы, то все там увидите.
Было очевидно, что Ано больше
– Благодарю вас, – промолвил он. – Доброй ночи.
– Завтра я не пойду в Мезон-Гренель, – предупредил Ано, когда Джим подошел к двери. – У вас есть какие-нибудь планы?
– Да. Меня повезут на автомобильную прогулку по окрестностям.
– Достойное занятие, – вяло отозвался детектив. – Но не забудьте перед поездкой позвонить мне сюда. Я сообщу вам, есть ли у меня какие-нибудь новости. Доброй ночи.
Джим Фробишер оставил его стоящим в центре комнаты. Прежде чем он закрыл дверь, Ано уже забыл о его присутствии, повторяя с отчаянием в голосе:
– Я должен спешить! Должен очень спешить!
Фробишер быстро шагал в сторону плас Эрнест Ренан [44] и рю де ла Либерте, размышляя о предписании Ано обследовать фасад церкви Богоматери. Нужно не забыть сделать это утром. Но эта ночь для него еще не кончилась.
Когда Джим подошел к началу улицы Шарля-Робера, он услышал позади легкие быстрые шаги, показавшиеся ему знакомыми. Обернувшись, Джим увидел высокого мужчину, который пересек улицу и исчез между домами на противоположной стороне. Мужчина задержался на секунду возле фонаря на углу, и Джим был готов поклясться, что это Ано, В этом районе не было ни отелей, ни меблированных комнат – только частные дома. Что же Ано здесь искал?
44
Ренан Жозеф Эрнест (1823–1892) – французский писатель и философ. В своем труде «История происхождения христианства» освобождал Евангелие от всего сверхъестественного, описывая Христа как реально существовавшего проповедника
Задумавшись о новой проблеме, Джим позабыл про фасад церкви, а маленький инцидент, происшедший после его прибытия в Мезон-Гренель, сделал весьма отдаленной возможность, что он вообще об этом вспомнит. Джим открыл парадную дверь ключом, зажег свет в холле, воспользовавшись выключателем у двери, подошел к лестнице и уже собирался погасить свет с помощью выключателя, о котором упоминала Энн Апкотт, когда дверь «Сокровищницы» открылась и в проеме появилась Бетти.
– Вы еще не ложились? – тихо спросил Джим, радуясь, что смог повидать ее, но жалея, что она теряет часы сна.
– Да. – Лицо девушки смягчила улыбка. – Я ждала моего жильца.
Она придержала дверь, и он последовал за ней в комнату.
– Дайте-ка мне взглянуть на вас. – Осуществив свое намерение, Бетти добавила: – Похоже, этим вечером что-то случилось.
Джим кивнул.
– Что же? – настаивала она.
– Поговорим об этом завтра.
Бетти уже не улыбалась. В ее темных глазах мелькнула тревога.
– Что-то ужасное? – прошептала она, ухватившись за спинку стула. – Пожалуйста, расскажите мне, Джим! Иначе мне не удастся заснуть, а я так устала!
Джим
– Ано и я отправились в дом Жана Кладеля и нашли его мертвым. Его убили.
Бетти застонала и пошатнулась. Джим успел подхватить его, и она прижалась лицом к его плечу.
– Какой ужас! До сегодняшнего утра никто не слышал о Жане Кладеле, а теперь он мертв! Когда же все это кончится?
Джим усадил девушку на стул и опустился на колени рядом с ней.
Бетти плакала. Когда он попытался приподнять ее голову, она крепче прижалась к нему, сотрясаясь от рыданий.
– Мне так жаль, Бетти… Но все будет в порядке…
Мысленно Джим проклинал себя. Почему он не может найти слова, способные утешить ее, а изрекает пустые банальности? Впрочем, в словах не было необходимости. Руки девушки обвились вокруг шеи Джима, привлекая его к себе…
Глава 19
Сорванный план
Дорога вилась серпантином по склону холма, спускаясь в узкую долину. Внизу слева ручей струился по зеленому лугу, за которым высилась каменистая стена ущелья с пожухлой от солнца растительностью. Справа, почти у самого края дороги, возвышалась северная стена. Примерно в середине ущелья от шоссе налево отходила боковая дорога, из тех, которые на картах для автомобилистов обозначают пунктирной линией. Она пересекала ручей по каменному мосту и исчезала в расщелине южной стены. За боковой дорогой росли деревья, под которыми водный поток скрывался, словно в пещере. Деревья не отличались высотой, гармонируя со всей долиной, выглядевшей игрушечной.
Когда маленький двухместный автомобиль спускался с холма, белая лента дороги была пустой, кроме пятнышка в ее дальнем конце, за которым тянулся пыльный хвост.
– Этот мотоцикл обдаст нас пылью, когда мы будем проезжать мимо, – заметил Джим.
– Мы поступим с ним так же, – отозвалась сидящая за рулем Бетти, обернувшись назад. – Нет, еще хуже. – Позади машины висело густое облако пыли. – Впрочем, я не возражаю, – добавила Бетти, и Джим с радостью услышал в ее голосе нотки веселья. – Я счастлива, что мне хоть на час удалось вырваться из этого города! – Девушка глубоко вздохнула. – Это мой первый час свободы за целую неделю!
Фробишер тоже был рад очутиться на склонах Кот-д'Ор. Этим утром Дижон буквально гудел новостями об убийстве Жана Кладеля. Было невозможно пройти по улице, не услышав его имени или саркастических замечаний в адрес полиции. Джиму хотелось забыть кошмарный визит на улицу Гамбетта и скорчившуюся фигуру на полу задней комнаты.
– Очень скоро вы сможете навсегда покинуть Дижон, – многозначительно произнес он.
Машина вильнула в сторону. Бетти скорчила гримасу и положила ладонь на рукав Джима.
– Нельзя говорить такое девушке за рулем, – засмеялась Бетти. – Чего доброго, я перееду этого мотоциклиста и молодую леди в его коляске.
– К счастью, в коляске только чемодан, – отозвался Джим.
Мотоциклист уменьшил скорость, подъезжая к боковой дороге, словно турист, незнакомый с местностью, а у развилки остановился и спрыгнул на обочину. Бетти затормозила рядом с ним, глядя на часы и спидометр.
– Могу я вам чем-нибудь помочь? – осведомилась она.
Мотоциклист – худощавый и смуглый молодой человек с приятным лицом – снял шлем и вежливо поклонился.