Дом стрелы

Мейсон Альфред

– Я ищу Дижон, мадам, – заговорил он с резковатым акцентом, показавшимся Фробишеру знакомым.

– Мосье, вы можете увидеть его верхушку в той расщелине, – ответила Бетти, указывая на шпиль собора, торчащий в центре расщелины, словно тонкое копье. – Но предупреждаю вас, что эта дорога плохая, хотя и короткая.

Сквозь постепенно уменьшающееся облако пыли позади машины послышалось тарахтение другого мотоцикла.

– Дорога, по которой мы приехали, куда лучше, – добавила девушка.

– А по ней далеко до города? – спросил молодой человек.

Бетти снова посмотрела на спидометр.

– Сорок километров, которые мы проехали за сорок минут, так что можете сами судить о качестве дороги. Мы выехали ровно в одиннадцать, а сейчас без двадцати двенадцать.

– По-моему, мы выехали раньше одиннадцати, – вмешался Джим.

– Да, но мы остановились на пару минут на окраине подтянуть ремень ящика с инструментами, а оттуда выехали в одиннадцать.

Мотоциклист взглянул на часы.

– Да, сейчас без двадцати двенадцать, – сказал он. – Но целых сорок километров! Сомневаюсь, что мне хватит бензина. Пожалуй, я воспользуюсь более короткой дорогой.

Второй мотоцикл вынырнул из пыли, как лодка из морского тумана, и тоже остановился. Мотоциклист спрыгнул с сиденья, сдвинул на лоб зеркальные очки и присоединился к разговору:

– Конечно, боковая дорога хуже магистрали, мосье, но она не так уж плоха. От каменного моста можно добраться до дижонской ратуши за двадцать пять минут.

– Благодарю вас, – отозвался молодой человек. – Прошу прощения. Я задержался здесь на семь минут, а меня ждут.

Он надел шлем, вскочил на сиденье, и мотоцикл с фырканьем начал спускаться в долину.

Второй мотоциклист опустил очки.

– Поезжайте вперед, мадам, – предложил он. – Иначе я обдам вас пылью.

– Спасибо, – улыбнулась Бетти и включила мотор.

За рощей и поворотом долина стала более плоской. Дорогу пересекало широкое шоссе с километровыми столбиками, тянущееся на север и юг.

– Дорога в Париж, – промолвила Бетти, затормозив у маленькой гостиницы с запущенным садом на углу и вздохнув полной грудью. Ее глаза блестели, а крепкие белые зубы щелкнули, словно кусая свежий плод.

– Очень скоро вы сможете отправиться туда, – заверил ее Джим.

Бетти отвела машину в маленький двор со стороны реки.

– Мы съедим ленч здесь в саду, – сказала она, – среди цветов и птиц.

Яичница, отбивная котлета, салат и бутылка «Кло-дю-Пренс» урожая 1904 года, казалось, приблизили к ним Париж. Они сидели в тени высокой живой изгороди в саду погожим майским днем, и перед глазами Джима Фробишера мелькали чудесные видения.

Однако Бетти развеяла их, когда им подали кофе и они закурили – Джим сигару, а она сигарету.

– Будем практичными, Джим. – Ее лицо стало серьезным. – Я должна поговорить с вами об Энн. Ей необходимо уехать.

– Бежать? – воскликнул Фробишер.

– Да, немедленно и тайно.

– Но это невозможно!

– Почему?

– Даже если это удастся устроить, согласится ли она?

– Безусловно.

– Это будет равносильно признанию вины, – медленно произнес Джим.

– Вовсе нет. Ей нужно время – вот и все. Время, пока найдут мое ожерелье и разоблачат убийцу Жана Кладеля. Помните, что я говорила вам об Ано? Он должен получить свою жертву. Вы не верите мне, но это правда. Ано должен вернуться в Париж и заявить: «Видите – из Дижона послали за мной, и мне понадобилось всего пять минут, чтобы найти убийцу!» Сначала он наметил на эту роль меня…

– Нет!

– Да, Джим. Но когда у него ничего не вышло, он переключился на Энн. Поэтому она должна уехать. Так как ему не удалось обвинить меня, он удовольствуется моей подругой, сфабриковав против нее доказательства.

– Но, Бетти, Ано никогда этого не сделает! – запротестовал Джим.

– Он уже это сделал.

– Когда?

– Когда вернул на полку книгу эдинбургского профессора о яде для стрел.

Джим был ошарашен.

– Вы знали, что он это сделал?

– Конечно! Я поняла это в тот момент, когда Ано взял книгу. Он знал ее от корки до корки, как букварь, – сразу нашел нужные иллюстрации, историю о стреле моего дяди, рассказ о действии яда и приготовлении раствора. Ано при творился, будто узнал все это за полчаса, ожидая нас. Но этого не может быть. Он нашел где-то эту книгу за день до того, принес ее к себе и просидел над ней полночи.

Фробишер пребывал в замешательстве. Он строил догадки, подозревая то одного, то другого, а Бетти сразу все поняла. Теперь ему казалось, что он провел на арене не более полутора минут.

– А когда Ано выучил все наизусть, – с презрением добавила девушка, – он потихоньку поставил книгу на полку и обвинил нас.

– Но он признался, что поставил ее на полку, – возразил Джим.

– Когда? – удивленно спросила Бетти.

– Вчера вечером. Мне.

Бетти горько усмехнулась:

– Еще бы! Теперь у него имеется кое-что получше.

– Получше?

– Исчезновение моего ожерелья. О, Джим, Энн должна уехать! Если она окажется в Англии, ее не смогут вернуть, не так ли? У них недостаточно доказательств – сплошные подозрения. Во Франции все по-другому – здесь могут арестовать человека на основании подозрений, запереть его в одиночную камеру и допрашивать снова и снова. Вчера в холле я подумала, что Ано собирается арестовать Энн.

– Мне тоже так показалось, – кивнул Фробишер.

Предложение Бетти сначала шокировало его, но постепенно выглядело все более привлекательным. В его пользу говорило то, о чем ни он, ни Ано не упоминали Бетти. Стержень стрелы обнаружили в комнате Энн Апкотт, а наконечник – в доме Кладеля. Это были неопровержимые факты.

– Пожалуй, – задумчиво промолвил Джим, – Энн действительно лучше уехать, пока есть время, – конечно, если Ано в самом деле верит в ее виновность.

– Безусловно, верит! – воскликнула Бетти.

– По-видимому, да. Но мы можем сами убедиться. Вчера вечером я в этом сомневался и спросил его напрямик.

– Ну и что же он ответил?

– Ни да ни нет. Он посоветовал мне посетить церковь Богоматери и прочесть на ее фасаде, виновна Энн или нет.

Краска сбежала с лица Бетти. Она застыла, словно ледяная фигура, – только в ее глазах сверкало пламя.