Дом Сумасшедших
Шрифт:
* * *
Мы уже знаем, что де Морлюкс, будучи уверен, что Антуанетта умерла, отправился в Россию к Мадлене.
Рокамболь же, поместив Антуанетту в безопасном месте и дав приказание Аженору и Милону, чтобы ее никуда не выпускали и чтобы Аженор не показывался отцу, отправился с Вандой в погоню за де Морлюксом.
Читатель знает, каким образом Рокамболь спас Мадлену, но каково же было его удивление, когда, приехав назад в Париж, он не нашел на станции Милона, который должен был их ожидать.
— Слушай, —
Взяв багаж, они уехали втроем в квартиру Аватара, оттуда Рокамболь отправился на поиски, сказав Мадлене, что едет за Антуанеттой.
Взяв фиакр, он поехал в отель, где поместил Антуанетту.
— Где Милон? — спросил он у Филиппа.
— Вы, сударь, должны знать, где он, вот уже восемь дней, как он уехал навстречу вам с mademoiselle Антуанеттой.
— Куда? Когда?
— Да вот телеграмма, которую вы прислали нам, — сказал Аженор, подавая Рокамболю телеграмму следующего содержания:
«Кельн, 12 1/2 ч. Милон выедет сегодня с Антуанеттой с вечерним поездом. Задержаны в Кельне, Мадлена больна. Ждем Милона с Антуанеттой в Кельне.
Рокамболь испустил ужасный вопль и зашатался.
— Я не посылал этой телеграммы! — сказал он. Наступило мгновенное оцепенение этих трех человек.
— Да, — проговорил Аженор, — ведь Антуанетта прислала мне письмо. Вот оно. — И он подал письмо Рокамболю. Оно было следующего содержания:
«Мой милый! Я и Милон приехали сегодня в Кельн. Здоровье моей сестры до сих пор значительно расстроено. Господин наш принужден остаться в Кельне, впрочем, через три-четыре дня мы надеемся ехать в Париж».
Затем следовали слова ласки и нежности, обращенные к Аженору.
— А, понимаю, — проговорил Рокамболь, — это негодяй Тимолеон. Битва снова завязывается, и надо выйти победителем.
— Слушайте, monsieur Аженор, вы поедете сейчас к вашему отцу и скажете: «Батюшка, если к завтрашнему вечеру Антуанетта не отыщется, я застрелюсь».
Затем они расстались. Аженор поехал к отцу, а Рокамболь в виллу Сайд.
— Милостивый государь, — сказал армейский офицер, вскакивая к Рокамболю в фиакр, — мне выдан приказ арестовать вас.
— А, меня обвиняют в том, что я слишком вмешиваюсь в политику, а так как я сегодня приехал из Варшавы…
— Вы ошибаетесь, — проговорил офицер, — вас обвиняют в том, что вы беглый каторжник, записанный в Тулонском остроге под № 117, и в том, что вы называете себя майором Аватаром, а не Рокамболем.
Рокамболь глазом не моргнул во время этой речи.
— Прежде чем вы меня отправите в Консьержери для разъяснения, вы мне позволите поцеловать мою жену?
В это время фиакр подъехал к квартире Рокамболя, и он, быстро выскочив из него, позвонил два раза у подъезда.
Ванда показалась в окне.
— Приди поцелуй меня, — сказал он ей по-французски, а по-русски прибавил:— Мы попались, я иду в тюрьму. Антуанетта исчезла. Ты одна можешь спасти. Принеси мне темную пилюлю.
Он все это говорил очень спокойно, так что нельзя было и подумать ничего.
Ванда сошла и бросилась в объятия своего мнимого мужа.
— Дитя мое, — сказал он ей, — меня обвиняют, что я, якобы, беглый каторжник.
— Тут можно всего ожидать, — сказала Ванда, презрительно улыбнувшись.
Полицейские агенты подвели Рокамболя к фиакру. Он не сопротивлялся. Через час фиакр был уже у Консьержери.
Прибыв в регистратуру, Рокамболь сказал:
— Я майор Аватар и не имею ничего общего с той личностью, которую велено арестовать. Надеюсь, что меня сейчас потребуют к допросу и позволят известить моих друзей об аресте.
— Не думаю, — сказал чиновник, — вас сведут с человеком, который сидел в остроге вместе с вами.
На этот раз Рокамболь чуть не выдал себя. Уж не намекает ли он на Милона?
— Но отчего же меня не сведут с этим человеком сейчас же?
— Это невозможно, потому что этого человека арестовали на Валансьенской станции и он прибудет сюда через два или три дня, не раньше.
Затем Рокамболя отвели в тюрьму, назначенную для секретных заключенных.
— Если Милон арестован — все пропало, — проговорил он сам себе.
Тимолеон, садясь на пароход, чувствовал жгучую ярость, потому что не отомстил Рокамболю за его поступок с ним, и он, проводив дочь свою в Ливерпуль и поместив ее в одном семействе, сам поехал обратно в Дувр.
Здесь с помощью телеграфа он завязал переписку с парижским обер-полицмейстером.
Результатом этой корреспонденции было то, что ему разрешено было вернуться в Париж с условием, что он выдаст Рокамболя в течение месяца.
Спустя двое суток Тимолеон остановился в Париже на Лондонской улице у господина и госпожи Гепэн. Господину Гепэну было около сорока лет, его везде называли полковником. Дочь его была прекрасная пикантная брюнетка и с несколько мужскими манерами. Чем они жили — было тайной.
Вот у них-то и остановился Тимолеон.
На другой день он узнал, что Рокамболь уехал и что Антуанетта жива и живет под покровительством Милона. Тогда он и придумал эту телеграмму.
Когда Милон с Антуанеттой ехали, в вагоне они разговорились с мужчиной и дамой — это были полковник Гепэн и его дочь. Но вдруг на станции Валансьен Милона арестовали как беглого каторжника, Антуанетта упала без чувств, и любезный полковник со своей дочерью взялись проводить Антуанетту, по ее желанию, обратно в Париж и спасти этого человека.