Живой мертвец

Дело происходило в 1823 году, зимой. В дом № 14, помещавшийся на площади Лувуа, вошел молодой офицер.

Он поднялся на второй этаж и вошел в слабо освещенную комнату, где лежала молодая красивая женщина и тихо стонала.

— Это ты, любезный Арман? — спросила она. Незнакомец подошел к больной и открыл свое лицо. Женщина громко вскрикнула, но незнакомец схватил ее за горло.

— Если ты не будешь молчать, я убью тебя.

— Подлец! — вскричала она, отталкивая от себя того, кого она называла мужем,

Он же сел спокойно в кресло и начал хладнокровно:

— Я вчера только приехал в Париж, и никто меня не знает, все уверены, что вы находитесь в нашем нормандском поместье, и никто не должен знать, что герцогиня де Фенестранж произвела на свет плод прелюбодеяния. Только мы трое знали это — я, вы и мой лучший друг Арман, который сделался впоследствии вашим любовником. Я встретил Армана, когда он шел за доктором, я его вызвал на дуэль. Он согласился и теперь лежит уже мертвый. Теперь зависит от вас, как вернуться без шума в наш отель.

Несчастная женщина не слышала уже слов герцога, ибо она лежала без чувств.

В два часа ночи раздались крики новорожденного, а мать его была без сознания.

Герцог с ребенком удалился.

Прошел месяц после описанной нами сцены, это было во время второй испанской войны.

Герцог де Фенестранж командовал отрядом, состоявшим из двух эскадронов гусар, и стоял в местечке Ояка в Коталейских горах.

Строгий блюститель порядка, он утверждал смертный приговор и приводил его в исполнение в продолжение двадцати четырех часов против жителей, принадлежавших к шайке гверильясов.

Между пленниками были старики, юноши и дети.

Один из них был человек лет около сорока, по-видимому, он принадлежал к арабскому племени.

Имя его — Жозеф Минос.

Жозеф не был испанским патриотом, не был гверильясом даже и не был честным гражданином. Читатель, вероятно, спросит, какими же судьбами он попал в плен вместе с шайкой гверильясов. Вот как это было.

Он был начальником бандитов, шайка его, пользуясь беспорядками войны, грабила население, поджигала дома и убивала жителей.

Он же, Жозеф, был влюблен в одну девицу по имени Долорес. Долорес была ужасно ревнива, а Жозеф волокита. Познакомившись как-то с молодой девицей, бандит увез ее в горы. Долорес, узнав об этом, решила наказать его и, когда он пришел к ней, всыпала ему в вино наркотического порошка.

Он заснул крепким сном, и в это время она выдала его.

Таким образом, Жозеф попал в число приговоренных к виселице.

Вдруг ночью Жозефа потребовали к полковнику.

— Если ты возьмешь этого ребенка на воспитание и сделаешь из него бандита, чтобы он попал впоследствии на виселицу, — я тебя прощу.

— Я согласен, — сказал бандит.

Итак, бандит сделался наставником и воспитателем сына, родившегося от преступной связи герцогини де Фенестранж и покойного Армана де Моревера.

Прошло четырнадцать лет после описанной мною сцены.

В селение Ояка въехала карета.

В ней сидела болезненная чахоточная

Один из офицеров остановил карету и спросил:

— Позвольте ваш паспорт, мадам.

— Я вдова маркиза де Моревера, а это мой сын, — отвечала больная дама.

Она подала офицеру письмо за подписью дона Рамона.

— Маркиза, — ответил офицер, отдавая ей письмо, — с этим вы безопасны здесь, но там, в горах, если вы решитесь сделать большой объезд, царствует бандит Жозеф Минос, и никто не может пройти около него, не заплатив дани.

Глаза ребенка засверкали, и он гордо посмотрел на мать.

— Мама, я защищу тебя.

— Надеюсь, дитя, но там их много, а ты один.

В это время содержательница гостиницы, молодая красивая женщина, следившая все время за маркизой, подошла к ней и сказала:

— Останьтесь ночевать у меня, маркиза, я вам дам хороший совет.

Наступила ночь.

В гостинице все уже спали, исключая маркизу де Моревер и содержательницу гостиницы.

— У меня тут бывает Педро, — сказала содержательница трактира, — он бывший погонщик мулов, который в минуту ревности убил любовника своей жены. Он вас проведет через горы, а при нем вы можете быть совершенно безопасны.

— А когда же он придет? — спросила маркиза.

— Сейчас.

Час спустя карета уже ехала по направлению к горам, на козлах ее сидел Педро, а внутри маркиза де Моревер со своим сыном.

— Мамаша, — проговорил Гастон де Моревер, — мне уже шестнадцать лет, пора, наконец, мне знать, как умер мой отец.

— Дитя мое, хоть я и дала себе слово не говорить вам об этом до того времени, когда вам стукнет двадцатый год, но я чувствую, что скоро должна распроститься с этим светом, и потому решаюсь вам открыть… Вот уже четырнадцать лет, как я оплакиваю вашего отца, которого любила и который во многом виноват передо мной. Счастливо я прожила с ним только год, а затем ваш отец разлюбил меня, и я сделалась самой несчастной женщиной. Так прошел год. Однажды утром ко мне позвонили. Я встала с постели, дотащилась до окна и увидела, что дом заполнен полицейскими, которые принесли носилки с трупом. Они принесли тело вашего отца, найденного на берегу Сены, подле Нового моста. Не могу вам выразить словами моего отчаяния, а затем жажды мести, овладевшей мною.

Три месяца билась полиция и все-таки ничего не могла сделать. Наконец, однажды вечером меня пригласили к префекту полиции.

— Маркиза, — сказал он, — ваш муж был честно убит на дуэли.

— Кем? — вскричала я.

— Мужем любовницы маркиза. Я молча удалилась.

— Но имя этого человека?! — вскричал Гастон де Моревер.

Не успела маркиза ответить, как карету окружила толпа вооруженных людей. Это были люди Жозефа Миноса. Благодаря Педро их тотчас же пропустили.

Маркиза продолжала тогда свой рассказ и передала своему сыну, что герцогиня де Фенестранж призналась, что у нее был сын от маркиза де Моревера, который был унесен герцогом сейчас же после родов.