Дом Теней
Шрифт:
– Думаю, до ночи точно объявится, – Дима неопределенно махнул рукой в сторону неба, но заметил испуг в глазах женщины и счел своим долгом добавить: – Да вы не переживайте, все системы в доме исправны: свет, вода, отопление. Михаил Маркович сам вчера проверил – он, знаете ли, человек в высшей степени ответственный! Ладно, обустраивайтесь… Ах да, если помощь будет нужна – всегда к вашим услугам! – он неуклюже поклонился, одновременно выуживая из заднего кармана джинсов несколько визиток, и протянул одну, наименее мятую. – У нас с братом вроде как семейный бизнес: я пассажиров вожу, а у него «газелька»
– Всенепременно, – вымученно улыбнулась София. Неважно, сколько бешеных кошек скребутся у тебя на душе, с людьми надо быть вежливой – так ее воспитывали.
– Ага, ну да, всене…пре…менно! – повторил новое слово Дима, явно намереваясь обогатить им свой шоферский лексикон, и поспешно удалился. Правда, с пригорка зачем-то крикнул напоследок: – Ни пуха ни пера!
– К черту! – искренне отозвалась София.
– Ма-ам? – младший сын воззрился на нее недоуменно.
– Так полагается, – пояснила она. – В данном случае это не ругательство, а… традиция. Чтобы не спугнуть удачу, охотнику желали «ни пуха ни пера», то есть ни зверя, ни птицы, а добытчик, в свою очередь, отсылал злых духов куда подальше…
– Может, все-таки войдем? – спокойный голос Филиппа прервал внеплановый урок словесности.
Оказалось, старший уже открыл входную дверь – София и не заметила, как он взял ключи из ее безвольно опущенной руки. Она медленно взошла на крыльцо по трем ступенькам немыслимого грязно-морковного цвета. Затем набрала в легкие побольше воздуха и быстро, пока не успела передумать, шагнула через порог в прямоугольный зев дома.
Глава 3. День первый
София знала, как пахнут старые жилища – в начале совместной жизни они с Джеймсом два месяца ютились на заброшенной вилле. Знала, поэтому непроизвольно задержала дыхание. Но когда легкие взбунтовались, сдалась и осторожно вдохнула. Удивительно: никакой затхлости, кисловатой горечи или непрошибаемого духа плесени. В воздухе витал сладковатый запах сухой древесины с примесью аромата пряных трав.
В темноте неожиданно громко щелкнул выключатель – Филипп нащупал его справа от входа. И они наконец увидели, где оказались. Это была просторная прихожая: пол застлан рисовой циновкой, с одной стороны шкаф с зеркалом, с другой – обувница и полка для шляп, между ними два ряда кованых крючков, в углу на плетеном столике ваза с букетом сухих цветов.
– Ничего себе! – выдал Филипп, оглядевшись, и поспешно скинул грязные кроссовки, дабы не испачкать беленькую циновку.
Денис и София последовали его примеру. Затем все трое плотной кучкой двинулись к арочному проему, завешанному нитями крупных резных бус – подобные шторы продаются в индийских лавочках.
Прямо напротив арки темнела деревянная лестница на второй этаж, в обе стороны от нее тянулся сумрачный коридор, освещенный двумя окнами – по одному в каждом конце. Дощатый пол прикрывала ковровая дорожка и разноцветные круглые половички перед каждой дверью, коих здесь было с полдюжины. Все наглухо закрытые, кроме ближайшей справа, в короткой части коридора. Естественно, первым делом заглянули туда.
– Ура, кухня! – воскликнул Денис. – Умираю, как есть хочу…
Это действительно была кухня, совмещенная со столовой: просторное помещение разделяла на две части декоративная ширма. Свет включать не понадобилось, солнце било в окна сквозь яркие занавески то ли с розами, то ли с пионами.
– Сейчас кипятку сообразим, – засуетилась София.
На газовой плите стоял надраенный до блеска чайник, не электрический, обычный – как в детстве, со свистком. Она быстренько налила воды из-под крана, включила конфорку. Действительно, все исправно работало.
– У меня есть печенье, шоколадка и пара пакетиков чая, так что голодная смерть нам не грозит… – София тотчас принялась рыться в своей «самолетной» сумке, куда вмещались все допустимые килограммы ручной клади.
– А может, нормально пообедаем? Смотрите, что я нашел! – Филипп с видом фокусника распахнул дверцу холодильника.
Денис метнулся к брату.
– Ого, холодильник-самобранка! Или самобранец? Мам, как правильно?
Холодильник оказался буквально забит продуктами, включая фрукты и овощи. София проверила кухонные шкафчики и обнаружила свежий хлеб, крупы, макароны, бутылку оливкового масла, а еще пачку молотой арабики и три вида чая – черный, зеленый, фруктовый. Недолго думая, она выдала сыновьям по йогурту и принялась готовить обед. Каждая мать знает: первым делом накорми детей, остальное может подождать.
– Слушайте, а здесь не так уж плохо, – заметил Денис, вертя в руках стаканчик с глазастой рыжей коровой на этикетке. – Йогурт так вообще супер! У меня черничный, а у тебя?
– Брусничный… – Филипп внимательно читал состав. – Представляешь, мам, их здесь же производят, в М, какой-то местный фермер. Без консервантов!
– Это вряд ли, – отозвалась София, нарезая помидоры. – Попробуй добавь в натуральный йогурт ложку варенья, любого. Как думаешь, сколько простоит?
– А тут срок хранения всего неделя! – не сдавался Филипп, с недавних пор активный сторонник ЗОЖ.
– Тогда да, возможно. Молодец фермер, что сказать. Наверняка продукция у него не из дешевых, иначе трудился бы себе в убыток… – тут София поймала себя на мысли, что ни за что не купила бы продукт с такой аляповатой этикеткой – и не узнала бы, насколько он хорош. Означает ли это, что для нее форма важнее содержания? – Найдите-ка мне лучше сковороду, приготовлю омлет.
Сковорода нашлась в нижнем шкафчике, и не одна. Кастрюли всевозможных размеров, сотейники, формы для выпечки, овощерезки, миксеры, блендеры и иже с ними… Столько разной утвари на одной кухне София еще не видала, даже у отчима. Впрочем, ее мать не особо любила готовить. А вот прежние хозяева этого дома, безусловно, питали слабость к кулинарии.
– Мам, мы пока осмотрим дом, ага? – кинув в мойку пустой стаканчик, Денис уже направился к выходу.
– Нет! – остановила его София.
– Ну ма-ам, мы быстренько!
– Нет! – она была непреклонна. – Только вместе. И лишь после того, как поедим. Помнится, кто-то умирал с голоду! Лучше поищите пока тарелки и столовые приборы. И скатерть со стола уберите, – она указала на другой конец помещения: большой круглый стол покрывала белая кружевная скатерть тонкой работы.
– Зачем? – удивился Филипп. – Она красивая.