Дом Трех ключей
Шрифт:
— Я думала, это так, для маскировки.
— Какая маскировка? Мы — нотариальная, — он выделил это слово, — контора.
И меня осенило.
— Честность ведения дел обеспечивается магически?
— Именно. Завещание существует, имеет юридическую силу, и ваше наследство ждет вас.
Сердце кольнуло тоской и тревогой. Получился у Томэ его ритуал или нет, неизвестно, но сейчас, в этом мире и времени, «наследство ждет» означает его смерть. Именно в этот момент я поняла, что отправлюсь за ним в любом случае. Даже если не верить цвергам,
ГЛАВА 3. Гениально простой ритуал
Ритуалистика всегда казалась мне чем-то запредельно сложным. Тысячи мелочей, которые нужно учесть, начиная от элементарщины вроде фазы луны и географического расположения и заканчивая совсем неочевидным. В памяти застрял пример из обзорной лекции: уже даже не начинающий, а вполне опытный ритуалист, устанавливая достаточно простой охранный круг, превратил в руины целый квартал, потому что клиент назвался вымышленным именем. Со стороны клиента, кстати, вполне понятное желание. А вот маг должен был предупредить о последствиях искажения информации. Не подумал: для него это проходило по категории «само собой разумеется» и «каждый дура знает».
Поэтому я и сиделa в полной оторопи над бумажкой, которую пересекали наискось три строчки. Единственный листок, небрежно вырванный из блокнота, и воткнутая в него толстая игла — «наследство», которое я получила, та самая «магическая часть имущества». Было ли что-то еще и кому досталось? Не то чтобы меня сильно это волновало, но, честно сказать, любопытство грызло. Как Томэ жил все эти годы, чем занимался? Кто ждал его дома — жена, дети, любимая собака и коллекция машинок, о которых он мечтал в детcтве, или всего лишь какой-нибудь пересохший кактус в треснувшем горшке? Ну да ладно, спрошу его самого. Если то, что я прочла, действительно сработает.
А вот сработает ли…
Как-то слишком просто оно выглядит. Даже примитивно. Базовый принцип «подобное к подобному», на нем строится чуть ли не вся ритуалистика, но не настолько же прямолинейно! Не знаю, что придумал Томэ для себя, но мне… Я покачала головой и в очередой раз перечитала инструкцию: «Капни сюда своей кровью, подумай обо мне — ты, надеюсь, хочешь меня увидеть? Хотя бы чтоб в морду дать? Скажи «Кровь к крови, душа к душе, Томэ Кэррох, я к тебе» и пожелай вернуться. Я выбрал лето перед нашим поступлением, вспомни любой момент, главное, чтoбы ты на самом деле захотела оказаться там и тогда. Жду».
И все. Это — ритуал? Да это детская считалочка! Еще и листок — смятый, в бурых пятнах, потертый и пожелтевший, как будто все эти девятнадцать лет валялся в каком-нибудь углу среди хлама.
— Знаете, почтенный Хольм… это похоже на банальное самоубийство! «Кровь к крови, душа к душе»… — я подняла голову и тут же поймала внимательный взгляд старого цверга. — Почему вы так уверены, что все получится? Объясните!
может, не так он и уверен, как показывает? Мало ли, что
А я, между прочим, еще и не знаю, как именно — «надо». Зато знаю, как тoчно «не надо». Хольм и Пат рассказали много полезного, по крайней мере, об источниках я теперь знаю как бы не побольше всех своих предполагаемых родичей, вместе взятых. Да и о родичах понарассказывали такого — была у меня мысль познакомиться, о тут же испарилась. Явиться в клан на правах нищей приживалки — точно не по мне! Тем более что знание будущего дает кое-какие бонусы даже с учетом всех клятв о невмешательстве.
Но это — если я все-таки прибуду в здравом уме к месту и времени назначения, а не размажусь на атомы где-нибудь в безвременье, на полпути.
— Это очень простой ритуал, вы же сами видите, — ответил цверг.
— Это и пугает.
— А ведь чем сложней, тем легче ошибиться. Вы, люди, любите все усложнять. А нужно — упрощать.
Мне вдруг и в самом деле захотелось дать Томэ в морду. Или хотя бы в глаза наглые посмотреть. Вот уж упростил так упростил! И ритуал, и объяснения — по максимуму!
Да к беcам! Чего тянуть, цверги рассказали мне достаточно, а все, что касается Томэ, лучше спросить у него самого.
Игла оказалась острой. Кровь впиталась в листок до странности легко, ушла, как вода в песок. Я быстро и четко проговорила нужные слова. Да, Томэ, я иду к тебе… бойся! В памяти вспыхнуло ярко, словно выхваченное из тьмы ударом молнии: мы встретились пoсреди двора, на полпути между нашими подъездами, и оба сжимаем в руках одинаковые конверты с извещениями — пришли результаты вступительных тестов в университет.
— Ну что? — жадно спрашивает Томэ. — Ты прошла?
Он-то прошел, я уверена. я…
— Боюсь открывать, — шепчу, протягивая ему запечатанный конверт. — Посмотри ты.
Показалось, что в грудь со всей дури лягнул слон, и я отключилась.
Чтобы в следующее мгновение открыть глаза и тут же крепкo зажмуриться от слишком яркого солнца.
И ощутить в руках не смятую бумажку, а плотный, идеально новенький конверт.
И услышать оглушительный гвалт ворон, рев байков, пронзительные вопли вечного скандала в угловой квартире на первом этаже.
Вдохнуть жаркий воздух лета, запах пыли, бензина и нагретого асфальта.
— Мелка? Ты в порядке?
— Нет. Вообще не в порядке. — Как же страшно открывать глаза. Томэ… он ещё отсюда или уже оттуда? Вот сейчас и узнаю. — Можешь сказать, какой сейчас год?
— Сейчас — пятьдесят девятый, — с веселым ехидством ответил он. — А с утра, как я понимаю, был семьдесят восьмой?
Получилось? Мы здесь — оба, оба живы… он жив?
Я наконец-то открыла глаза и с визгом повисла у Томэ на шее.