Дом у Чертова озера
Шрифт:
В коридоре никого не было, но из спальни Сивцовой и Жуана доносились бессвязные бормотания. Влад толкнул дверь и остолбенел от увиденного. Сивцова, точно тряпичная кукла, болталась в петле из шнура для портьер, а Жуан, взгромоздившись на стул, одной рукой пытался удержать на весу тело жены, а второй ослабить удавку.
– Помогите, – прохрипел он. – Помогите, я ее не удержу.
Влад осмотрел комнату. Взгляд зацепился за невысокий журнальный столик, с виду довольно крепкий. Он подтащил стол на середину комнаты, приставил вплотную к стулу, на котором
– Эйнштейн! – заорал Влад. – У меня в кармане нож!
Повторять дважды не пришлось. Эйнштейн вытащил нож, перерезал шнур. Утратившее поддержку тело Сивцовой навалилось на Влада. Он наверняка бы потерял равновесие и упал, если бы не Эйнштейн, подставивший дружеское плечо. Едва тело Сивцовой оказалось на полу, как к нему с громким воплем бросился Жуан. Он оттолкнул Влада, сгреб Юльку в охапку, принялся трясти за плечи.
– Не надо ее так, – попыталась вмешаться Савельева.
– Отойдите! – Взгляд у Жуана был полубезумный. – Юлька! Юлечка!
Влад уже было решил, что это конец, что редко кого достают из петли живым, но в этот самый момент Сивцова закашляла. Она кашляла и билась не то в судорогах, не то в истерике. Показывала пальцем куда то поверх их голов, силилась что то сказать.
– Вызывай «Скорую». – Влад сунул Эйнштейну свой мобильный, сам склонился над корчащимся на полу телом.
– Юленька, что? – Жуан обливался потом в тщетной попытке усмирить жену.
– Это она… она заставила… – Сивцова схватилась руками за горло. – Я не хотела, а она заставила…
Истеричка, как есть истеричка. Влад обернулся к Эйнштейну:
– Что там со «Скорой»?
– Уже выехали. – Эйнштейн вернул ему мобильник.
«Скорая» приехала удивительно быстро. Врач осмотрел Юльку, вколол ей что то «от нервов», заверил присутствующих, что угрозы для жизни мадам Жуановой нет, но какое то время лучше понаблюдать за ней в условиях стационара. Притихшую после укола Сивцову переложили на носилки и с максимальными предосторожностями погрузили в машину. На прощание врач измерил давление Жуану, покачал головой, посетовал на то, что господин мэр совсем себя не бережет, сунул ему под язык какую то таблетку, и «Скорая» умчалась к городу, оглашая окрестности ревом сирен. Влад к тому времени протрезвел окончательно. Хуже того, теперь ему просто невыносимо хотелось выпить еще. Что ни говори, а далеко не каждый день становишься свидетелем попытки самоубийства. И что это нашло на Сивцову? С какого такого перепугу она полезла в петлю?
В памяти возникла вчерашняя призрачная удавка, и по позвоночнику пробежали мурашки. В ту же секунду из главного зала послышался крик Савельевой. Влад чертыхнулся, бросился к раскрытой двери.
Варька стояла у стола и нервно теребила свой медальон.
– Что еще? – заорал он.
– Там, – она как то совсем по детски показала пальцем на стол, туда, где Эйнштейн незадолго до
– И это все? – Влад вздохнул с облегчением. – Подумаешь, разлитое вино. Наверное, Эйнштейн в спешке опрокинул бокал.
– Это не Эйнштейн, – прошептала Варька, – смотри…
Ну, куда еще смотреть? Он подошел поближе и длинно присвистнул. На дубовой столешнице были отчетливо видны следы кошачьих лап. Бокал опрокинула кошка, выпачкала лапы в вине, наследила на столе. И Дарина что то такое говорила про кошку… А если кошка и в самом деле существует? Дом огромный, она может запросто где нибудь прятаться.
– Эйнштейн! – позвал он.
– Что? – Лешка появился на пороге через пару секунд, в одной руке он держал палку колбасы, а во второй – бутылку водки. – Что то жрать захотелось от всех этих волнений, – объяснил он.
– А где Жуан?
– На крыльце. Дает по телефону ценные указания главврачу больницы, хлопочет, чтобы благоверную устроили с максимальным комфортом. Видишь, Ворон, любовь любовью, а с Юлькой в больницу он не поехал, не рискнул.
– Ладно, бог с ним, – перебил его Влад. – Ты не в курсе, были ли у Поклонского кошки?
– Кошки? – Эйнштейн взъерошил редкие волосы. – Нет, кошек не было. А почему ты спрашиваешь?
– Вот, полюбуйся, – Влад кивнул на стол.
– Черт! – Эйнштейн схватил безнадежно испорченную ксерокопию, спросил мрачно: – И какая сволочь это сделала?
– Четырехлапая и хвостатая. – Влад обошел стол, посмотрел на пол.
Цепочка кошачьих следов, ведущая к камину, внезапно обрывалась в трех метрах от него.
– Куда она делась? – послышался за спиной испуганный Варькин голос, и он вздрогнул от неожиданности. – Шла шла, и что? Растворилась в воздухе?
– Почему сразу растворилась? – спросил Ворон раздраженно. – Может, просто куда нибудь прыгнула.
– Куда? До стен далеко. До камина больше трех метров.
– А вот тут точно обошлось без мистики, – присоединился к их кружку юных следопытов Эйнштейн. – Никто никуда не прыгал и уж тем более не растворялся в воздухе. Просто вино на лапах высохло, и зверюга перестала оставлять следы.
– Думаешь? – спросила Савельева с надеждой.
– Уверен. Мы ищем проблему не там, господа.
– А в чем проблема? – Влад, после объяснений Эйнштейна потерявший всякий интерес к кошачьим следам, вернулся к столу, плеснул себе коньяка.
– Дом хочет нам что то сказать, подает знаки, а мы не понимаем. И пока не разберемся, что к чему, покоя нам не будет.
– Нам? – В зал вошел Жуан. – А ты то тут каким боком?! Что ты над нами вьешься коршуном? Байки какие то рассказываешь, женщин до нервного срыва доводишь!
– Я довожу? – изумился Эйнштейн. – Думаешь, это из за меня твоя Юлька в петлю полезла? Нет, господин мэр, тут проблема посерьезнее, чем личная антипатия. Если у кого то дырка в голове, прошу меня не впутывать!