Дом у последнего фонаря
Шрифт:
– А ведь я предлагала вам почти такой же молитвенник! – воскликнула Александра, вставая на цыпочки, чтобы лучше рассмотреть книгу на полке. – Но мой был переписан годом раньше. То есть в год этих страшных смут вокруг престола. Смерть короля Эдуарда, заговор Генри Грея, леди Джейн Грей на английском троне… И воцарение Кровавой Марии, законной дочери Генриха VIII, наконец. Мой – интереснее!
Последнюю фразу она произнесла с материнской гордостью, словно молитвенник был ребенком, выигравшим трудные соревнования у сильных соперников. Эрдель испустил густой носовой звук, будто борясь
– Почему вы в тот раз отказались даже посмотреть на мою книгу, Евгений Игоревич? – спросила она. – Это же раритет совершенно в вашем вкусе. И возможно, даже… не берусь утверждать, конечно, но есть мнение, что молитвенник мог принадлежать самой леди Джейн Грей!
Ответом ей стал отчаянный приступ кашля.
Отвернувшись, пожилой мужчина согнулся в три погибели и зажал шарфом лицо. Отдышавшись, он сдавленно проговорил:
– Я отказал вам, Саша, потому, что больше мне подобных раритетов не нужно. А этот молитвенник на полке – мое самое неудачное приобретение за последние двадцать лет.
– Почему? – насторожилась она.
– Меня надули, как зеленого юнца. В мои-то годы пора бы поумнеть, но и на старуху бывает проруха.
– А в чем состоит надувательство? Можно взглянуть?
– Взгляните, – кисло согласился Эрдель. – Даже интересно, вы-то, профессиональный реставратор, заметите с первого взгляда, что тут не так?
А женщина уже просматривала страницы молитвенника, взобравшись на верхнюю ступеньку приставной лестнички. Особо ее заинтересовал титульный лист. Расшифровав латинскую надпись, выполненную крупным красным шрифтом с позолотой, она изумилась.
– У меня латынь хромает. – Женщина подняла вопросительный взгляд на хозяина книги. – Я тут частично прочитала, частично догадалась… «Этот молитвенник, принадлежащий благородной леди Джейн Сомуорт, супруге пятого барона Глэдхилла, переписан в лето от Рождества Христова 1554 смиренным братом Джошуа в аббатстве Дорсетшир». Так здесь написано?!
– Совершенно верно, – мрачно отозвался Эрдель, подходя к окну и с каким-то яростным тщанием ощипывая пожелтевшие листья чахлой герани. – Так и есть.
– У меня тоже молитвенник из Дорсетширского аббатства! Подумать только, ведь это был бы настоящий комплект! – Александра дрожала от возбуждения. – Вы и сейчас скажете, что мое предложение вас не интересует?!
Она уже решила, что начнет предлагать молитвенник третьим лицам, раз Олег проявил пренебрежение к бывшему объекту своей гордости и любви. Александра простила ему этот приступ «синдрома шимпанзе», вполне понимая, какой шок пережил коллекционер.
– Скажу и повторю – не нужно! – Эрдель так рванул лист герани, что горшок закачался и задребезжал о керамическое блюдце. – Я бог знает сколько переплатил за эту книжонку, чтобы еще покупать на свою голову другую. И какой, к чертям, молитвенник Джейн Грей?! Латинский молитвенник?
Растерянная Александра кивнула.
– Она же была лютая протестантка! – отрезал мужчина. Отряхнув пальцы о халат, он подошел к книжному шкафу и почти рывком отнял
– А кто вам продал этот молитвенник? – вопросом ответила женщина.
– Один проходимец! Я у него давно уже покупал по мелочам, но ни разу он не пытался меня обмануть. И вдруг по-крупному надул… Правда, я быстро разобрался и заплатил не все, что он требовал за книгу. А он еще имел наглость напоминать мне об оставшейся сумме!
– Кто – ОН?! – срывающимся голосом повторила Александра.
– Не знаю, знакомы ли вы? Некий Олег. Он питерский, кажется.
Художница не ответила ни словом, ни жестом. Впрочем, от нее и не ждали ответа. Разговорившись, Эрдель желал, чтобы его выслушали.
– Подсунул! Подсунул! – твердил коллекционер, не в силах успокоиться. Его узловатые желтые пальцы, перелистывавшие такие же желтые пергаментные страницы, заметно вздрагивали. – А я, старый дурень, не заметил сразу! Молитвенник-то составной!
– Как это? – к Александре вернулся голос. Спрыгнув с лестнички, она заглянула Эрделю через плечо.
– А вот, смотрите!
Мужчина раскрыл молитвенник на последнем разделе, в начале заупокойной службы, и ткнул в страницу указательным пальцем, на римский манер украшенным перстнем с истертым аметистом:
– Страницы-то подшиты! Вся заупокойная месса и все молитвы по усопшим. Будьте благонадежны – сорок страниц, как одна!
– Подшиты…
Александра выхватила книгу и, подбежав к столу, положила ее под свет лампы. Теперь она различила швы, выполненные с ювелирной точностью. Тонкие, похожие на слежавшиеся и вновь разглаженные заломы… Она вынуждена была признать, что и сама не сделала бы их лучше.
– Что это вы взволновались? – брюзгливо спросил подошедший следом коллекционер.
– Я не понимаю… – слегка задыхаясь, проговорила Александра. – Вы купили молитвенник в таком виде?
– О чем и речь ведется.
– Но если с книгой что-то случилось и ее отреставрировали, ценность от этого падает незначительно… – забормотала Александра, силясь выразить смутные чувства, волновавшие ее, но никак не оформлявшиеся в слова.
Молитвенник Эрделя, молитвенник в красном бархатном переплете, с золотом и жемчугом, с вырезанной и вшитой заупокойной мессой, был копией того, другого, который ждал реставрации в ее мансарде! Как будто художница волшебным образом попала в собственное будущее, где уже сделала все, что собиралась предпринять для спасения реликвии. Даже цвет ниток в швах был тем самым, какой она безуспешно пыталась найти!
– Месса взята из другого молитвенника, – отрывисто бросил Эрдель, вновь завладевая книгой. – Абсолютно из другого. Тут речь идет не о реставрации, моя драгоценная. Тут подлог.
– Как?!. Как вы?!. – Александра не смогла докончить вопроса, рвавшегося с ее губ, но коллекционер отлично ее понял.
– Догадался я очень просто, жаль, поздно. Большую часть денег уже успел выплатить этому пройдохе. Забирать обратно книгу и возвращать деньги он не соглашался. Придумывал какие-то несусветные отговорки, обвинял меня в некомпетентности… Потом вовсе перестал отвечать на мои звонки. Я уж плюнул…