Дом в Эльдафьорде
Шрифт:
Положив ладонь на его руку, Винга сказала:
— Нет, ты должен все объяснить! Это имеет какое-то отношение к твоим снам?
Им снова овладела угрюмость, было заметно, как он сдерживает себя, чтобы не наговорить грубостей. Нетерпеливо вздохнув, он сказал:
— Я не знаю, что это такое, Винга. Во сне кто-то звал и манил меня. Какой-то дружелюбный голос, желавший мне добра. Тем не менее, я был смертельно напуган.
— Мне кажется, я понимаю, в чем дело, — печально произнесла она. — Я думаю, мы прихватили
Хейке уставился на нее подозрительно, со страхом…
— Нет, Хейке, ты сейчас сам не свой, — сказала Винга. — Не желаешь ли ты острых ощущений?
— Я бы не прочь.
— Не желаешь ли ты, чтобы мы привязали тебя к этой березе?
Он усмехнулся.
— Какая вам от этого польза? Но я не против. Привязывайте!
Эскиль с удивлением увидел, как Винга достала из коляски пару веревок. В долине перед ними расстилалась большая, красивая деревня. Все вокруг дышало миром и теплом. А они должны были крепко-накрепко привязывать к дереву его всегда такого сдержанного отца! Что это, игра или…
Но решительное выражение лица Винги не настраивало на игру.
Удрученно покачав головой, Хейке все же дал себя привязать к березе. Он усмехнулся, когда Винга отобрала у него его большой нож и пошла нарезать ветки, чтобы посильнее разжечь костер.
Йолин, не выносивший яркого света, лежал в фаэтоне. Сольвейг стояла чуть поодаль, не понимая, что они затеяли. Надо сказать, что Эскиль тоже не понимал, в чем дело.
Когда костер разгорелся, Винга подошла к Хейке, чтобы проверить, крепко ли завязаны веревки. Потом она сказала:
— Ты уверен в том, что не ощущаешь больше прежних симптомов? Того упрямства, которое приносили тебе твои сновиденья?
— Нет, на что ты намекаешь?
— На флейту, — холодно произнесла Винга. — На флейту и Тулу!
Хейке втянул носом воздух. Он ничего не сказал, но глаза его сердито сверкнули.
— Так вот какой труп мы прихватили с собой… — сказал Эскиль. — Эту старую, почерневшую от времени флейту?
— Вот именно.
Взгляд Хейке скользнул к костру и обратно. И совершенно другим мягким, не похожим на его собственный, голосом он сказал:
— Разрежь эти веревки, Эскиль!
— Не делай этого! — тут же произнесла Винга.
— Дай мне флейту, мальчик!
— Не делай этого!
— Она лежит среди реликвий Людей Льда, в коляске, под моим сидением.
— Не делай этого, Эскиль!
— Попридержи язык, Винга! Эскиль, разве ты не знаешь, что должен слушаться своего отца?
Эскиль стоял неподвижно, не зная, что думать.
— Теперь ты сам можешь убедиться в том, как мы были не правы, ничего не рассказав Эскилю о Туле, Хейке! Мальчику ничего не известно! Так вот, с помощью той флейты, которая была у нее, она могла пробудить к жизни Тенгеля Злого. И теперь наш злобный предок пытается сделать то же самое:
— Я и не думал этого делать! — сердито возразил Хейке. — Ты сошла с ума!
— Но ведь в мире имеется столько флейт! — возразил Эскиль. — Почему же именно эта…
— Потому что та флейта, которая была у Тулы, оказалась испорченной, заколдованной. Скорее всего, эта тоже заколдована, раз она оказалась среди реликвий Людей Льда. Принес ее, Эскиль! И брось ее в огонь!
— Не делай этого! — закричал Хейке.
Между тем Сольвейг уже подбежала к фаэтону и, порывшись под сиденьем, нашла флейту. Но она тут же выпустила ее из рук, закричав от боли.
— Она жжется! — прошептала Сольвейг, широко раскрыв глаза. Хейке злорадно захохотал.
И только тут Эскиль очнулся от оцепенения. Пока Хейке пытался высвободиться из пут, Эскиль схватил флейту, несмотря на боль, и бросил ее в огонь. Он промахнулся, но это его не смутило. Хейке дико протестовал, но Эскиль не обращал на это внимания. Он снова подбежал к флейте, схватил ее рукавом куртки, чтобы не обжечься, и на этот раз флейта оказалась в огне.
Куртка Эскиля загорелась, и Сольвейг принялась поливать его водой из деревянного ведерка. Тем временем пламя костра взметнулось вверх и обхватило березу.
— Сделай что-нибудь, Хейке! — воскликнула Винга.
Пламя погасло так же быстро, как и взметнулось вверх. Все дрова сгорели, но флейта была цела и невредима среди кучи пепла!
Все уставились на нее.
— Теперь мы знаем, что это такое, — сквозь зубы произнесла Винга. — Хейке… тебе известно, что никто из нас, кроме тебя, не обладает колдовской силой. Ясно, что Тенгель Злой тоже об этом знает, поскольку он выбрал именно тебя. Если бы он, к примеру, заставил бы Эскиля выполнять его приказы, ты мог бы воспрепятствовать ему в этом. Тебя же никто защитить не может.
Лицо Хейке совершенно переменилось. Глаза его сверкали ненавистью к Винге.
— Не нужна мне никакая защита! — злобно воскликнул он. — Дай мне флейту! Развяжи меня!
— Шира! — в отчаянии воскликнула Винга, зная, что теперь только она может помочь. — Шира, я призываю тебя!
— Бесполезно, — презрительно, совершенно чужим, хриплым голосом, произнес Хейке. — Ты не способна ее вызвать!
Вцепившись в Хейке, Винга в отчаянии крикнула:
— Шира! Я взываю к тебе через Хейке!
— Отпусти меня, — прорычал он. — Отпусти… Я не зову тебя, Шира, она врет…
Но он ничего не мог поделать. Духи-защитники Людей Льда всегда приходили на помощь, когда нужно было защитить кого-то от Тенгеля Злого.
Хейке же пытался освободиться.
— Я не должен был… давать тебе… привязывать себя… — стонал он. — Если бы я знал… Эскиль! Попробуй поиграть на флейте! Попробуй! Ты ведь можешь! У тебя получится!