Дом в медвежьем углу
Шрифт:
"А!", говорит И-i. "Ошибка несомненна, но я приду. Только не валите на меня, если будет дождь".
Но дождя не было. Кристофер Робин соорудил длинный стол из нескольких длинных досок, и они все уселись за ним. Кристофер Робин сел на одном конце стола, а Пух -- на другом. А между ними с двух сторон были Кролик, и Ру, и Канга, и все друзья-и-родственники Кролика сгрудились на траве и с надеждой ждали, что кто-нибудь заговорит с ними или кинет что-нибудь, или спросит, который час.
Это был первый банкет, на который взяли Ру, и он был чрезвычайно возбужден по этому поводу.
"Хэлло, Пух!", запищал он.
"Хэлло, Ру!", сказал Пух.
Ру попрыгал некоторое время на своем сидении и затем начал опять.
"Хэлло, Поросенок!", запищал он.
Поросенок пожал ему лапу, будучи слишком занят едой, чтобы разговаривать.
"Хэлло, И-i", сказал Ру.
И-i мрачно кивнул ему. "Скоро пойдет дождь, вот увидишь", сказал он.
159
Ру посмотрел, не пошел ли он уже, но он еще не пошел, тогда он сказал "Хэлло, Сыч", а Сыч сказал "Хэлло, мой маленький приятель" весьма милостивым тоном и продолжал рассказывать Кристоферу Робину о том, что чуть было не случилось с другом Сыча, которого Кристофер Робин вообще не знал, а Канга сказала "Выпей сначала свое молоко, Ру, дорогуша, а разговоры потом". Итак, Ру, который пил свое молоко, пытался сказать, что он может делать эти два дела одновременно и... нужно было основательно поколотить его по спине, после чего он довольно долгое время молчал.
Когда они все более или менее наелись, Кристофер Робин постучал ложкой по столу и все перестали разговаривать и установилось молчание. Последнее не распространялось на Ру, который заканчивал громкую серию икания и пытался теперь выяснить, не был ли в этом замешан один из друзей-и-родственников Кролика.
"Это Банкет", говорит Кристофер Робин, "это потому Банкет, что кто-то что-то сделал, и это его вечер, потому что это он сделал, и я приготовил для него подарок, вот он". Тогда он поискал еще немного и пролепетал: "Где он?"
Пока он искал, И-i впечатляюще прокашлялся и стал говорить.
"Друзья", говорит И-i, "включая мелкоту, весьма приятно или, возможно, я скажу такая радость видеть вас на моем вечере. То, что я сделал -- это пустяк. Каждый из вас -- исключая Кролика, Сыча и Канги -- сделал бы на моем месте то же самое. И
160
также Пуха. Конечно, все это также неприменимо к Поросенку и Ру, ибо они слишком малы. Каждый из вас сделал бы то же самое. Но просто это случилось со мной. Я сделал это не для того, мне даже неудобно и говорить об этом -- не для того, чтобы получить то, что сейчас ищет Кристофер Робин" -- он приложил свое переднее копыто ко рту и сказал громким шепотом "Попробуй под столом" -- "то, что я сделал, я сделал, потому что я чувствовал, что все мы должны делать то, что в наших силах. Я чувствую, что все мы __"
"И-ик!", нечаянно сказал Ру.
"Ру, дорогуша", сказала Канга укоризненно.
"А что я?", слегка удивленный спросил Ру.
"О чем это И-i толкует?", прошептал Поросенок.
"Не знаю", говорит Пух скорее скорбно.
"Я думал, что твой вечер".
"Я
"Я бы сказал, что это скорее твой, чем И-i", говорит Поросенок.
"Я тоже", говорит Пух.
"И-ик!", сказал опять Ру.
"КАК - Я - УЖЕ - СКАЗАЛ", громко и неумолимо сказал И-i, "как я уже сказал, когда меня прервали различные Громкие Звуки, я чувствую, что__"
"Вот оно!", взволнованно воскликнул Кристофер Робин. "Передайте это глупому старому Пуху. Это для Пуха".
"Для Пуха?", говорит И-i.
161
"Конечно же. Для лучшего в мире медведя".
"Кажется, я понял", говорит И-i. "В конце концов, жаловаться бессмысленно. У меня есть друзья. Кто-то говорил со мной еще вчера. И еще не прошло недели, как Кролик налетел на меня и сказал:
"Зараза!" Социальное Круговращение. Вот как это называется".
Но никто не слушал, так как все говорили: "Открой его, Пух", "Что это, Пух?", "Я знаю, что это такое?", "Нет, ты не знаешь" и другие вспомогательные замечания этого рода. И, конечно, Пух открывал это так быстро, как только мог, но так, чтобы не разорвать веревку, потому что никогда не знаешь, когда тебе Понадобится кусок Бечевки. Наконец это было открыто.
Когда Пух увидел, что это такое, он чуть не упал от радости. Это была Специальная Коробка для Карандашей. Там был карандаш, помеченный "М" для Медведя, и карандаш, помеченный "ПМ" для Помогающего Медведя, и карандаш, помеченный "ХМ" для Храброго Медведя. Там был перочинный нож, резинка для стирания того, что написано неправильно, и линейка для линования строк, чтобы по ним потом разгуливали слова, и метка для чернил на линейке на тот случай, если вы захотите узнать, сколько чернил еще осталось, и Синие Карандаши и Красные Карандаши и Зеленые Карандаши, чтобы писать специальные синие, красные и зеленые слова. И все эти славные предметы были в своих маленьких кармашках, в Специальной Коробке, которая издава
162
ла щелчок, когда вы ее защелкивали. И все это было для Пуха.
"О!", говорит Пух.
"О, Пух!", говорят все, за исключением И-i.
"Благодарю вас", проворчал Пух.
А И-i пробормотал: "Эти писаные дела. Хваленые карандаши, ручки-шмучки и что там еще. Если вы спросите меня -- глупый хлам, ничего хорошего".
Позже, когда они все сказали "До свиданья" и "Счастливо" Кристоферу Робину, Пух и Поросенок задумчиво шли домой в золотом закатном вечере, и долгое время они молчали.
"Когда ты просыпаешься утром, Пух", говорит Поросенок, "что тебе самое Первое приходит в голову и что ты говоришь?"
"Что-нибудь о завтраке наверно", говорит Пух. "А что ты говоришь?"
"Я говорю, интересно, что такое волнующее случится сегодня?^, говорит Поросенок.
Пух задумчиво кивнул.
"Это", говорит, "то же самое".
"Л что произошло потом?", спрашивает Кристофер Робин.
"Когда?"