Дом в тысячу этажей
Шрифт:
Однако, внимание! Человек на троне начинает говорить. Его губы едва шевелятся, но голос звучит резко и властно:
— Маршал Грант! Что ты можешь сказать об исчезновении Петра Брока?
Маршал пополз на животе от двери к самому трону. Только здесь он поднялся и униженно-смиренно пролепетал:
— О Повелитель, стражника Аокуна ночью чем-то усыпили…
— Это я знаю, стражник Аокун уже мертв! Но кто посмел…
— О Повелитель, я думаю, этих невидимых дьяволов несколько! Другого объяснения нет!
— Да, если
— О Повелитель! — воскликнул Грант. — Я не виноват! Эти бандиты тайком спустились на десять этажей и атаковали нас с тыла!
— Настоящий военачальник не забывает о своем тьше! Осел! Как складывается обстановка на сегодняшний день?
— Они окружили три линии нашей обороны. Нашим солдатам пришлось пробиваться из окружения. Тем не менее потери минимальны — восемьсот убитых, две тысячи раненых, полторы тысячи в плену. Мы отошли на шестьдесят этажей. В четыреста девяностом секторе их продвижение остановлено наскоро сооруженными баррикадами.
— Я видел ваше паническое бегство и всю вашу трусость. Какие трофеи они захватили?
— Почти никаких, о Повелитель! Филиалы складов перед отступлением удалось вовремя эвакуировать…
— Лжешь! — крикнул голос. — Я сам видел амбары, доверху засыпанные зерном, видел штабеля консервных банок, холодильники, набитые мясом, подвалы, полные вина. Все это теперь в их руках. Знаешь ли ты, животное, что через десять дней мы, возможно, ощутим нехватку продовольствия? Ты никогда не испытывал голода? Ничего, испытаешь, в камере обреченных на голодную смерть!
— О, Повелитель! — Грант бросился к его ногам. — Дай мне пятьдесят тысяч человек, и я клянусь загнать этих бандитов на крышу. Верну назад каждое зернышко, каждую консервную банку. У меня есть великолепный план! Уступим еще шестьдесят этажей, пусть их армия войдет в Вест-Вестер, пусть упьется там вином и водкой. Сотня этажей, где на каждом шагу кабаки, бары, проститутки, воры и убийцы, охладят их революционный пыл, ржавчиной разъедят их железную дисциплину. А винные погреба довершат этот гибельный процесс. Ведь их терзает мучительная жажда — вода на исходе. Пленные рассказывают, что они уже мочу пьют и кровь убитых.
— Да, маршал, иной раз голова у тебя неплохо работает, особенно когда со страху штаны обмочишь! Но не забывай, Витек из Витковиц еще жив! Ни один из вест-вестерских головорезов с ним не справился. Впрочем, тебя бросят в голодный карцер не раньше, чем мы вернем себе тюрьмы. Так что заботься пока о своем брюхе, копи сало, чтоб было чем питаться! А теперь — вон отсюда!
Маршал Грант побрел прочь, униженный, как потерпевший поражение генерал. За ним вошел старик Шварц. Он тоже пал ниц перед троном и смиренно приложился к левой штанине Муллера.
— Ты звал меня, о Повелитель? — пролепетал он елейным голоском.
— Как
— Я выпускаю карманные баллоны, о Повелитель, это доза для одного человека. Я ведь нищий, о Повелитель, нет у меня средств. По доброй воле никому стареть неохота…
— Сколько людей ты можешь состарить одновременно, если будешь выпускать свой СИО большими партиями?
— Весь Муллер-дом, о Повелитель, за одну ночь в богадельню превращу, — захихикал старик.
— Я хочу, чтобы ты применил свой СИО против армии рабов на четыреста девяностом этаже. Речь идет примерно о двадцати тысячах молодых рабов. Сколько времени тебе надо для производства необходимого количества газа?
— Двадцать тысяч человек? Восемнадцать тысяч галлонов, восемьдесят шесть муллдоров. Время роли не играет…
— Значит, завтра?
— Завтра!
— Учти, у рабов есть противогазы — они разворовали наши склады. До сих пор все наши газовые атаки были безуспешны.
— Не велика беда! Пусть наши войска отступят еще на один этаж, а на оставленной территории бросят мехи с газом. Ночью, когда враг уснет…
— Хватит, мастер Шварц! Назначаю тебя главным адъютантом маршала Габлера! Вон!
Старикашка еще раз приложился к левой штанине Муллера, мелкими шажками, руки по швам, попятился и исчез за портьерой.
Его место занял маршал Габлер.
Череп у него был розовый, лысый, словно полированный. Вначале Броку даже показалось, что у этого розового, безупречной формы шара вовсе нет лица. Потом он разглядел по бокам два махоньких уха и, только глянув на Габлера спереди, увидал, что в одном месте идеальная поверхность подпорчена каким-то морщинистым изъяном. Размером он был с ладонь, но на нем весьма оригинальным о6разом разместились крохотные выпуклости и впадины. Что и было лицо Габлера, нового маршала.
— Маршал, — произнес голос, — восемьдесят тысяч человек ждут твоих приказаний.
— О Повелитель!
— Завтра утром к тебе явится твой главный адъютант Шварц.
— О Повелитель!
— Немедленно отправляйся на четыреста девяностый этаж. Войска двинулись по главной лестнице еще ночью. Утром они должны быть на месте! Остальное тебе сообщит Шварц!
— О Повелитель!
— Вон!
XXXIX.