Дом Воды и Воздуха
Шрифт:
– Ладно тебе, я йорт, а не кисейная барышня.
– Не воображай себя непобедимой, – к ведьме вернулась ее деловитая суетливость. – Тебя вывел из строя собственный худосочный братец, отродясь не державший ничего опаснее вилки.
– Он был под гипнозом, и напал, когда я спала.
– А если тебя атакуют, когда ты будешь в ванной? Ты скажешь, дескать, не честно и попросишь убийцу подождать, пока натянешь штанишки?
Неприятно признавать, но ведьма права. Против потомственного мага, да еще с висящими на хвосте коллегами, мы мало что можем сделать.
Разорвав
У каждого есть маленькая грязная тайна.
А у некоторых и не одна.
***
Город спал.
Пятна льющегося из фонарей света плыли по тротуару как дольки лимона в запотевшем бокале мартини. Остро пахло близостью зимы и рекой, и легкие перистые облака цеплялись за круг луны рваным плащом.
Она шла по узкой улочке, и звук ее шагов звучал тиканьем часов отмеряющих время до полуночи. Ведьма любила этот город. Узкие улицы, старые дома, скверы и парки и ту неуловимую, присущую лишь ему атмосферу – будто даже в самый солнечный день, самый светлый и радостный над городом лежала печать тьмы, ощущавшаяся легкой горчинкой на языке на подобии раскушенной косточки лайма. Вкус магии. Вкус места, где ведьм на квадратный километр больше чем в других городах.
Во влажном выдохе реки, мягких стонах налетавшего с юга ветра слышался шелест крыльев летучих мышей и тихие шаги волчьих лап, бормотание, и конечно цокот шпилек по брусчатке.
Елена была на окраине Заречья. Машину пришлось оставить в центре, чтобы ее не растащили на запчасти или не угнали – здешние умельцы мастерски обходили как человеческую, так и магическую защиту. Так к чему рисковать?
Нужное для ритуала зеркало она отыскала в маленькой антикварной лавке, где помимо прочего можно было найти прекрасную мебель в стиле рококо, резные шкатулки красного дерева и заготовки для амулетов и тотемов. Ведьме позвонили накануне и попросили приехать и посмотреть, подходит ли найденный экземпляр для ее целей. Зеркало привезли из Англии, оно висело в замке со всамделишными приведениями. А что может быть более подходящим для призыва, чем зеркало из места, где ткань мира прорывается?
Ведьма сделал вид, что подвернула ногу и, выругавшись, склонилась поднять туфлю.
В следующее мгновение кинжал Елены уперся в шею двусущего. Мужчина медленно выдохнул и осторожно поднял руки, признавая поражение.
– Вы хорошие ищейки, но никудышные шпионы.
– Я слежу за вами больше года, а заметили вы только сейчас, – мужчина пожал плечами.
– Отреагировала только сейчас, – спокойно поправила его ведьма. – Кто ваш хозяин?
– У меня нет хозяина. Гай попросил приглядеть за Гели, ну и за вами заодно. Мне не трудно оказать другу услугу.
Елена поджала губы. Неплохая идея – притвориться, будто он за ней ухлестывает. От влюбленного мужчины можно ожидать любой глупости.
– По-моему Гели может постоять за себя сама.
– Не думаю. Она постоянно ввязывается в авантюры и никогда не просит помощи пока не окажется по уши в гуано.
– Вот и следите за ней, а за мной не таскайтесь, – она убрала кинжал и отступила.
Двусущий вернулся в тень и его глаза сменили цвет. По-волчьи желтые они отражали свет фонаря, светясь как маленькие луны. Он поднял лицо вверх, и скорбная волчья песнь заставила Елену напрячься и отступить. Со всех концов города вторили ему голоса: стая отвечала.
– Однажды кто-то отыщет ключ к вашему сердцу.
– Возможно. Но он должен быть как минимум двадцать сантиметров длиной и шести в диаметре.
– Какая досада, – двусущий притворно пригорюнился. – Мой не подойдет – чересчур велик для вашего маленького черного сердечка, ведьмочка моя.
– Ого, волчонок скалит зубки.
– Мне вот интересно, вы потому такая стервища что вас никто не любит, или люди избегают общества и однотипных шуточек бьющих ниже пояса?
Елена подавилась ответом, несомненно, колким и остроумным, изумленно раскрыв глаза.
– Я знаю таких как вы, – продолжил мужчина. – Холодных и безразличных, зацикленных на самих себе. Рыдающих над книгами, над с уязвленной гордостью или пустяковой обидой, но никогда – по другому человеку.
– Я что бы вы знали, не плачу. Слезами ничего не изменишь и ничего не добьешься.
– Тогда вы еще хуже, чем я думал. Сухое бесчувственное мертвое дерево, – он прошелся по ней презрительным взглядом, каждое слово было как брошенный камень. – Тело, в котором сохранилась только гипертрофированная жажда плотских утех.
Елена похлопала мужчину по плечу. Хотела уязвить до самой глубины его мохнатой душонки, потом вспомнила что-то и передумала.
– Вы прирожденный проповедник. Когда мне потребуется порция жизненной философии в изложении для чайников, я к вам обращусь. А пока пойду, поищу того кто воткнет сучок в мое дупло.
Двусущий покачал головой, будто признавая, что это – та самая реакция, на которую он рассчитывал. В самом деле, чего еще ждать от ведьмы?