Дом возле больницы
Шрифт:
— Уйдите, не трогайте меня! — доносится через стенку.
Витя вдруг вспоминает, что вот-вот придет пани Чапова: сегодня она сопровождает на танцы своих учениц.
Павла с Ярмилой сидят около Ирены, не зная, чем помочь, а та, упав на постель, рыдает в подушку. Стоит сказать ей слово, Ирена плачет еще отчаянней.
По коридору раздаются шаги пани Чаповой. Она в красивом темном платье, поверх накинуто пальто с пушистым меховым воротником.
— Девочки, вы готовы? — Учительница громко стучит в дверь и, почуяв неладное, застывает на
Ирена смущенно садится на кровати, а Ярмила сбивчиво объясняет, в чем дело. Пани Чапова удивленно переводит взгляд на всхлипывающую Ирену.
— Надень какое-нибудь другое платье. У тебя их полно, — произносит она наконец, и девушки живо поддерживают ее:
— И мы ей говорим…
Но Ирена опять заходится в рыданиях. Как они не понимают! Ведь именно сегодня так хотелось надеть голубое платье! Ей теперь весь белый свет не мил!
Пани Чапова старается помочь.
— Покажи-ка свое платье, — тянет она девушку за руку.
Ирена идет за учительницей как лунатик, а сама плачет еще горше.
— Сейчас посмотрим, из-за чего сыр-бор… — Пани Чапова берет в руки кучу прозрачных кружев и разглядывает злосчастный подол.
— Где-то здесь, — помогает ей Павла, но коричневого пятна от утюга что-то не видно.
Тогда они расправляют платье на кровати: где же дыра? Теперь все находящиеся в комнате рассматривают платье и с лица, и с изнанки.
— Может, вам, девочки, померещилось? — недоверчиво качает головой учительница.
Слезы у Ирены просыхают, она удивленно взирает на свою обнову:
— Как же… Как же это?.. Ничего не понимаю…
Павла случайно бросает взгляд на Витю. Витя сидит на кровати и спокойно сматывает в катушку голубые нитки, а на коленях у нее лоскут обуглившейся ткани и ножницы.
— Быть этого не может… Неужели ты, Витя? — восклицает Павла, только теперь догадавшись, почему исчезла дырка на платье.
Довольная Витя молча болтает ногами.
— Такую дырищу! Вот это да! — никак не верится Ярмиле.
Подойдя к Вите, пани Чапова опускается на кровать рядом с ней и поворачивает к себе лицо девочки:
— Так это ты у нас такая умелица-рукодельница?
Наконец до Ирены доходит: на танцы она пойдет все-таки в новом платье. Мировая скорбь мигом сменяется безудержной радостью.
— Девочки, какое счастье! — кричит она, со смехом кружась по комнате.
— Нет уж, избавь, по горло сыты, — ворчит Павла.
Ирена бросается к Вите и душит ее в своих объятиях:
— Вот умница! — И тут же смущенно добавляет: — А я-то тебя… Витечка, если бы ты знала, какая я счастливая!
— Ну, не такая уж и большая дыра была, — отмахивается Витя, деловито прибавляя: — ^Времени нет, одевайся скорей!
Ирена бросается к зеркалу, быстро укладывает взбитые волосы, стягивая их голубой лентой, торопливо надевает платье. Витя напоследок со всех сторон одергивает на подруге голубой кружевной подол. Кажется, все в порядке, но она еще раз придирчиво осматривает наряд и только тогда тоном знатока подтверждает:
— Хороша!
Теперь-то уж Ирена прислушивается к Витиным словам.
— Нравится? — переспрашивает она, будто за Витей главное слово.
А Витя от стеснения морщит нос, потом одобрительно кивает. Еще больше ей нравится то, что ее мнение теперь так важно.
Когда девушки уходят, на Витю снова накатывает тоска. Все из рук валится — не хочется ни заниматься, ни читать. Раздевшись, она ложится в кровать, но уснуть не может. Лежит, свернувшись клубочком, думает о Лиде. Интересно, чем кончится ее поездка…
Раздается стук в дверь. Чья-то решительная рука щелкает выключателем. Да это же…
— Лидочка! Приехала!
Сестра стоит у Витиной кровати, лицо ее влажно с улицы, на зимней шапке — венок снежинок.
— Только что добралась! На скорый опоздала, пришлось ждать следующего.
— Ну как они? — Витя вылезает из кровати, а расспрашивать дальше не решается — боится.
— Все в порядке. Завтра можешь спокойно идти в училище.
— Правда? — Витя даже взвизгивает от радости. — Мачеха здорово ругалась?
Лида машет рукой:
— Все сразу не расскажешь, слишком долгая история. С отцом я поговорила. К счастью, застала его одного. Знаешь, Витя, ты не сердись на него, ему несладко, я и раньше об этом догадывалась. А уж как он обрадовался, что тебе в Праге нравится и что ты остаться тут хочешь!
Вдруг радость в Витиных глазах гаснет:
— Ой, Лида, знала бы ты, как мы тут без тебя намучились! Нагорит нам! Обеих выгнать могут…
Но Лида ничуть не расстроена:
— Не волнуйся, в отделение я уже заходила и все знаю. А главное, с доктором Фландеркой виделась — столкнулась прямо в саду.
— У-у! — Витя испуганно прижимает ладонь ко рту. — И что он тебе наговорил?
— Не перебивай старших. — Лида в шутку шлепает сестренку. — Он замечательный человек, а ты глупышка. Отругал меня, конечно, но после вчерашнего имеет на это полное право. А потом все внимательно выслушал, мы с ним долго говорили. Тебе, кстати, он советует заниматься побольше. И пусть первое дежурство будет тебе хорошим уроком.
— Да я, Лида, и сама понимаю. — Охваченная буйной радостью, Витя кружится, прыгая на одной ноге. Вдруг, подбежав к Лиде, обнимает ее за шею: — Неужели, неужели, Лидочка, все будет по-старому?!
Лида уходит домой. Только закрывается за ней дверь, как счастливая Витя снова пускается в пляс. Потом она усаживается перед зеркалом и небрежно набрасывает на плечи воздушную кружевную шаль, оброненную кем-то из девушек. Чуть прищурив глаза, откинувшись, девочка любуется своим отражением: на нее глядит приехавшая на бал прекрасная дама с огромными темными глазами и пышными русыми кудрями.