Дом жёлтых кувшинок
Шрифт:
— Пардон! — пробормотал Кобелеский. — Я подумал, что так будет надежнее… Впрочем, берите, берите!
«Думал, что я пропаду без вести, и он снова сможет распоряжаться домом, — догадался Фил, глядя в расстроенное лицо конторщика. — Ну, уж дудки!»
— Спасибо, — буркнул Маршал, сгребая со стола бумаги, две связки ключей, и, кивком головы попрощавшись с мистером Кобелеским, вышел из пыльного Ихтиандрского управления во двор. Он согнал седого пса, пригревшегося на капоте, неохотно оставившего теплое местечко и показавшего напоследок желтые клыки. «Фольксваген» не завелся.
«Черт побери!» — пробормотал Фил сквозь зубы, сердито
Фил сердито думал о Кобелеском: «Жулик! Отдаст он мои денежки в казну, как же! Истратит на пудру для своих усов, фигляр!»
Маршал уже покинул пределы Ихтиандра, и его «Фольксваген» бороздил пыльную федеральную трассу. Он направлялся на юг.
Изредка его обгоняли шумные грузовики. Водители-дальнобойщики бросали сверху презрительные взгляды на тарахтящую развалюху Фила, некоторые даже высовывались из кабины и кричали что-то обидное, неразличимое за ревом двигателей. Маршал не отвечал: впервые за долгое время он был спокоен и уверен в себе — у него появился новый дом!
Соня Маршал
Иногда взрослые задают детям глупый вопрос: «Кого ты больше любишь: маму или папу?». Обычно после долгого раздумья ребенок говорит, что любит обоих родителей одинаково. А вот Соня Маршал, когда была маленькой, на этот вопрос без тени сомнения отвечала: «Маму». Можно себе представить этого вопрошателя, если б отец Сони, уже знакомый нам Фил, стоял рядом и все слышал. Взрослый поневоле смутился бы и начал сбивчиво рассказывать об урожае кукурузы в округе, о погоде и выборах президента. В общем, Фил слегка недолюбливал свою двенадцатилетнюю дочь, тем более что, кроме нее, в семье был еще двухлетний Рики — его любимец.
Соню нельзя было назвать красавицей. Внешности она была обыкновенной. Похожих на нее девочек можно встретить в любой школе — темные волосы, слегка вздернутый веснущатый носик, короткий подбородок. Отличали ее и выделяли из толпы зеленые глаза — почти изумрудные, и светлая прядь в волосах, ниспадающих на лоб.
До того, как Фил потерял работу, отношения между ним и дочерью развивались неплохо, однако потом раздражительность отца семейства возросла, и он еще сильнее допекал Соню своими нудными нравоучениями. Девочка, самолюбивая и своенравная, как многие подростки, отвечала капризами. Но Анжела, мать Сони, будто утюгом сглаживала острые углы в отношениях между отцом и дочерью, и конфликты бывали недолгими. Хуже было то, что Соня часто не ладила со своими одноклассниками. Поэтому она обрадовалась, когда Фил, приехав из Ихтиандра, продемонстрировал домочадцам документ, из которого следовало, что они теперь обладатели дома в этом самом Ихтиандре.
Маршалы загудели, как пчелы в потревоженном улье. Они паковали вещи, носились по надоевшей квартире, которую им выделили в бывшей конторе Фила и теперь забирали обратно. Маленький Рики с любопытством глядел из своего манежика на происходящую суету. Он, казалось, все понимал и тоже был рад смыться отсюда.
Фил, отдуваясь, грузил вещи в нанятый грузовик. Ему помогал шофер — низенький неразговорчивый парень. Несмотря на скромный рост, он работал за пятерых, и скоро дело было в шляпе, то есть, в кузове. Выехать решили после обеда. Оставалась уйма времени, и Соня захотела попрощаться с Кэти — единственной девочкой в классе, с которой она дружила.
Кэти жила с бабушкой в небольшом доме на главной улице. Мамы и папы у нее не было, и если кто-нибудь спрашивал о них, Кэти смущалась и отходила в сторонку. При случае она могла отвесить подзатыльник особо приставучему мальчишке, причем выглядело это вполне сносно. Соня втайне восхищалась смелостью Кэти.
Кэти играла во дворе с сенбернаром. Увидев Соню, она схватила пса за ошейник, хотя тот и не думал бросаться на гостью.
— Уезжаешь? — спросила Кэти. В ее больших глазах светилась грусть. В городке новость об отъезде Маршалов знала уже каждая сорока.
— Да, уезжаю, — подтвердила Соня. — Знаешь, есть такой город — Ихтиандр?
Этот Ихтиандр казался Соне неземным местом.
— Ихтиандр? — Кэти удивленно вскинула брови.
— Это на севере, — пояснила Соня. — Кэт, я хочу кое-что тебе подарить.
Она протянула Кэти свой старый плеер. Та даже рот разинула, пораженная щедростью Сони.
— Это тебе на память. Ну ладно, Кэти, мне пора. А то еще уедут без меня!
— Подожди! — воскликнула Кэти и, отпустив сенбернара, побежала в дом. Собака, даже не взглянув на Соню, направилась вслед за хозяйкой и улеглась на крыльце, положив лохматую голову на передние лапы.
Кэти вернулась, неся что-то в руке. Она положила принесенную маленькую вещь в руку Соне, и та, поблагодарив, заспешила обратно. До отъезда оставалось совсем немного времени. По дороге она все же успела утолить свое любопытство и рассмотреть подарок. Это был простенький самодельный медальон, сердечко на шелковом шнурке с надписью: «Кэти от папы». Соне стало не по себе: «Зачем я взяла его? Почему не посмотрела? Наверно, он ей был очень дорог!». Но возвращаться было поздно. На бегу Соня надела шнурок на шею и спрятала сердечко под кофту. Она торопилась и правильно делала. Фил Маршал, сердито сопя, спешил ей навстречу.
— Где ты шляешься? — закричал он.
— Я только на минуту отлучилась, — ответила Соня.
— Минута у тебя резиновая! Ты хоть знаешь, сколько на часах?
Соня промолчала: она и вправду не рассчитала времени.
Грузовик, наполненный вещами, нетерпеливо тарахтел мотором. Анжела стояла рядом с ним, одетая по-походному: старые джинсы, еще более старая болоньевая куртка. Тем не менее, даже в таком наряде Анжела выглядела на миллион. Соня гордилась красотой своей матери.
Девочка юркнула в кабину. Следом за ней — Анжела с Рики на руках. Шофер хотел закурить папиросу, но в присутствии дам не решился. Грузовик выехал со двора. «Фольксваген» с Филом за рулем, тоже набитый вещами, последовал за ним.