Дом. Гиблое место
Шрифт:
Иса не находил себе места. Когда Тин подошёл к нему, Иса не выдержал и расплакался. Растроганный Тин хотел обнять друга, но тот отстранился и мрачно посмотрел в его глаза.
– Мне страшно, Тин. Ты знаешь, я плохо управляюсь с домоводством. Из меня не получился домовой. Но я так мечтала об этом!
Тин удивлённо уставился на товарища, не понимая до конца услышанное.
– Мечтал? Но ты и есть домовой. Ты тот, кем рождён этим миром. И другим стать не можешь.
– Нет… – По щекам Исы с новой силой заструились слезы. – Я не домовой. Я кикимора, я она.
Тин смотрел на Ису,
Иса не была домовым. Она обманывала всех столько лет! И главное – она обманывала его. А он наивно думал, что наконец нашёл друга, который не забудет его спустя пять лет после дня отбора, пока они будут обживать свои дома без возможности отлучиться. И он ошибся. Нет, это она его предала. Она не может быть его другом! Она чужая!
И он молча отвернулся от неё.
Она плакала.
– Я все та же.
Он ничего не ответил, сжал руки в кулачки и быстро зашагал прочь.
Утром его разбудил кошмар: через его ладони сочился мрак, окутывая шкафы, стол и кованый сундук, изрисованный крупными жёлтыми цветами, в небольшой квадратной комнате. Они начинали чернеть и растворяться в нем, как в жгучей кислоте, растекаясь липкой лужей под ногами.
Тин сел в кровати и вспомнил вчерашний разговор с Исой. И только тут понял весь ужас ситуации. Она настолько хотела стать одной из них, что готова была отвергнуть свою суть. И если она зайдёт в распределительную комнату, реликвия её уничтожит. А зайдёт она туда неуверенной в себе и отвергнутой другом. И тогда выход комната откроет ей прочь из их мира, где она не смогла принять себя. А в том месте долго ей не прожить.
Нужно её найти!
Исы в её комнате не было. Не было её ни в столовой, ни в общей зале. Он обыскал всю школу и, не найдя подругу, успокоился, решив, что она просто ушла. Так он и думал до того момента как увидел её рыжую упрямую головку, исчезающей в проёме двери тёмной комнаты.
Тин ринулся к ней, но дверь уже захлопнулась. Он зажмурился от нахлынувшей волны ужаса, ожидая вспышки, раската грома, да хоть чего, но только не гнетущей тишины.
Следующий домовой взялся за ручку дверцы. Тин оттолкнул его, запрыгнул в комнату и закрыл дверь. Он не знал, что и как правильно сделать, но сердце сказало за него все само. Когда он открыл дверь опять, его встретило уже не привычное тепло, а холодный снег чужого мира.
Глава 4.
Почётно ли быть кикиморой? Наверно, да. Следить за человеческой составляющей дома, помогать хозяевам, перевоспитывать их или изживать из жилища – ее прямая обязанность. При этом кикимора не привязана на всю жизнь к одному дому, а вольна сама выбирать где и с кем ей жить. Главное, договориться с домовым. Последнее, пожалуй, самое сложное.
Для домового порядок – искра жизни, а для кикиморы – средство поощрения или наказания. Поэтому зачастую мелкие пакости последней рушат святой порядок в доме. Исчезают или прячутся, а то и вовсе портятся нужные в хозяйстве вещи, раскидывается мусор везде, вплоть до детской колыбели, рвутся лучшие простыни и парадная одежда. И тянется это до тех пор, пока потерявший терпение домовой не выгонит кикимору из своего дома.
Хорошая кикимора, чьи методы перевоспитания быстры, эффективны и при этом мало разрушительны, ценится на вес золота. Ей любой домовой в ножки поклонится, лишь бы она у него жила.
Но такие особы весьма редки. В большинстве своём кикиморы нетерпеливы, быстры на расправу и весьма неаккуратны. Вот и гоняют их отовсюду.
Так и получается, что кикимора всю жизнь проводит, кочуя из дома в дом на правах гостьи. И продолжительность проживания в том или ином месте зависит не от её желания, а от степени спокойствия домового и добропорядочности хозяев.
Единственное, что было постоянного у кикимор – это место их рождения миром. Будь то озеро или дерево в лесу, но оно имело огромное значение, так как служило источником их силы. В любой момент кикимора могла вернуться к нему, подпитаться энергией и воспрянуть духом.
Иса не помнила свое место рождения. Первое, что лежало незримой страницей в её памяти – это ветка упавшего дерева, державшая её на плаву в быстром ручье. Забравшись по ней на мертвый ствол, она пыталась вглядеться в виляющую водную нить, но понять откуда принесли её воды было невозможно. Вариантов было тысячи. Она долго искала родное место, но тщетно. И все последующие годы Иса мечтала о нем, пока её мечта не трансформировалась в желание обладать хотя бы просто своим домом.
Так и родилась мысль состричь непослушные волосы и выдать себя за домового, поступив в школу домоводства. Природная взбалмошность и нетерпеливость помешали ей продумать все до конца. Поэтому проблемы Иса решала по мере их поступления и к самой главной – распределению – была абсолютно не готова. Не найдя способы разрешения последней и самой важной задачи, она запаниковала и совсем расклеилась. Ей бы место силы в тот момент, но его она не знала, а лучший друг отвернулся от неё за обман. Теперь перед Исой встал выбор: бежать прочь или идти до последнего наперекор всему. И тут кикиморская вредность взяла верх над разумом. Знала бы она чем это обернётся заранее!
Из распределительной комнаты Иса вышла в непроглядный мрак. Он тут же окутал её всю и не спеша вплелся в сознание, погрузив и в небытие, и в вечность одновременно.
Глава 5.
Приближалась ночь. За окном сгустилась тьма и обволокла весь дом. В холле и библиотеке весело потрескивали горящие щепки. Тину для уюта хватило бы и одной библиотеки, но ему было жаль тайных обитателей дома и хотелось подарить им хоть толику тепла. Он знал, что они еще боятся его и прячутся кто где.
Страшно было даже представить их всех вперемешку – и добрых, и злых, успевших укрыться здесь в последней надежде прожить ещё хоть день. Как они уживались все эти годы? Каждый сам по себе? Как пережидали длинные ночи вечной зимы без огня, когда в каждое окно заглядывал смертельный мрак, сливаясь с безобидным сумраком дома?
Тин занавесил на ночь все окна. Нагрел на печи воду и заварил разные травки: кому полынь, кому мяту или ромашку. Корень папоротника он заваривал с особым трепетом. Это был любимый напиток Исы. Этот отвар он поставил перед закрытой дверью второго этажа. Остальные расставил на кухне и в холле.